Игра Владыки
Лерх Ирина

     Река обнаружилась быстро. Семь минут ходу от края леса и вот она - глубокая и широкая река, лениво несущая свои воды к океану. Вдоль берега активно рос местный вариант камыша, полностью перекрывая доступ к воде стеной высоких упругих стеблей. Кое-где в зарослях виднелись просеки, протоптанные местной живностью к воде: река пользовалась популярностью, и шанс нарваться на жаждущую воды зверушку был весьма велик.
      Звездная пара к этому времени припекала безбожно, хотя до середины дня еще явно далеко, и под ярким солнцем становилось неуютно. Желудок, привыкший получать утром завтрак, требовал еды, босые ноги ныли и щипались в мелких царапинах, в голову ощутимо напекало. Ситуация прелестная.
      Раздвинув растительность, Рин выбралась на широкий камень, уходящий в воду. Камыш давал достаточно тени, чтобы уберечься от палящих лучей, возле берега плавали крупные мясистые листья с бортами, формой напоминающие палитру в ее классическом овальном исполнении. Кое-где меж листьями торчали стрелки с большими красными цветами и черными шишечками аппетитных плодов.
      Ядовитые.
      Уверенность просто железная!
      Непробиваемая.
      Так же она могла подумать, увидев бледную поганку. А вот довольно гнусного вида осклизлые желтые шары, плавающие в воде на блеклых усиках вызвали обильное слюновыделение и голодный "брррр" желудка. При здравом размышлении, именно желтая пакость выглядела самой неаппетитной. Но, опять, же... все та, же глупая убежденность. Рин, плюнув на визги логика в душе, вытянула ногу, пальцами подцепила бледный спирохетичный усик, подтаскивая шар к себе. Достала. Усик оказался необычайно крепким, даже не растягивался, а вот шар отвалился с довольно неприятным плямкающим звуком. Отпустив усик, Рин отодрала один из палитрообразных листов, положила на него желтый склизкий шар. На ощупь он оказался еще мерзее, чем на вид. Туда же, на "поднос", отправилась и гроздь синих шариков, ободранная с какого-то подводного растения и... большой жук. Очень большой. Если бы не все та же уверенность в его съедобности... Ловить черного жучару с ее голову размером... бррр! А какие у него жвала... мамочка! Рин, придавив ногой жука за панцирь, аккуратно оторвала ему башку. Еще укусит... А потом не будешь знать от чего и как лечиться. Отодрав еще два очень прочных и жестких листа местных кувшинок, Рин подхватила добычу, ногой скинув отодранную голову в реку, и выползла из-за камышей.
      Из травы на нее смотрели два внимательных желтых глаза. Круглые, с вертикальным значком. Холодные. Оценивающие. Глаза хищника. На зеленой мохнатой морде. Пасть, щедро утыканная зубами, разрезала эту самую морду от одного круглого салатного уха до другого. Зверь зарычал. Низко. Угрожающе.
      У Рин екнуло сердце. Видимо, ее путешествие в новом мире закончится быстро и печально. Ярость поднялась из глубины души, подстегивая отчаянием и чужой злостью, наливаясь черной волной бешенства. Да как... это... зеленое... мохнатое... посмело... низкое глухое рычание родилось где-то под диафрагмой и, питаемое яростью и отчаянием, вырвалось наружу. Рин, это милое пушистое рыженькое создание, низко, агрессивно, угрожающе зарычала, поддалась вперед, нависая над припавшим к земле хищником. Серые глаза впились тяжелым злым взглядом в желтые, зверь засомневался, его глаза еще больше округлились, взгляд забегал. Животное растерялось вконец. Что за странное существо? А девушка замахнулась на кошкообразное и заорала:
      - А ну брысь отсюда, морда зеленая!
      И зверь... побежал, испуганно взвизгнув. В голосе Рин появился непонятный рокоток. Незаметный, почти неопределимый, но... ощутимый.
      За зверем только и шевельнулась трава, а Рин тяжело осела на землю. Сердце бешено стучало в груди, норовя выскочить, разорваться, кровь гнала адреналин по венам, в голове тяжело стучало. Вот, блин! А могло все очень печально закончиться! Ей нужно оружие. Нет. Ей необходимо оружие!
      Постепенно мандраж проходил. Ее перестало трясти, мысли прекратили скачки по полям, она немного успокоилась. Рин встряхнулась и бодро побежала к лесу. До устья реки недалеко, а там и лес, и океан, и такие удобные камни. Ноги шлепали по траве, бежать было легко, и спустя еще минут десять Рин уютно устроилась на камне у воды.

...

      В горы идти Рин решила с рассветом. Утром ихтаны обычно спят, Навь так говорил, а они - самая большая беда по дороге. Собрав свои скудные пожитки, заготовив еды на пару дней, Рин пошла к темнеющему на фоне рассветного неба иззубренному силуэту гор. Чем ближе становились горы, тем яснее она понимала маразматичность идеи. Но что еще оставалось делать? Бросить его, забыть? Не сможет. Забыть его? Никогда! Сделать вид, что ее это не касается? А ведь касается! Голова до сих пор звенит, словно это ее двинули прикладом, а не его. А что если он умрет? Что будет с ней? Только этих крайне эгоистичных мыслей достаточно, чтобы попытаться спасти его. Затея на грани полного кретинизма и самоубийства. Но другого варианта ведь все равно нет.
      Идти было довольно легко, хотя камни и кололи босые ноги. Нормальную обувь Рин так и не раздобыла. Негде было, а все попытки сваять нечто типа обуви из листьев с треском провалились. Листья моментально приходили в негодность, шкура затвердевала до гибкости фанеры. Вот и ходила она все еще босиком. Шла медленно, внимательно следя, куда ставит ноги.
      Солнца только-только выглянули из-за горизонта, заливая мир золотисто-зеленым светом, но горы все еще хранили сумрак ночи. Чирикали редкие птицы, нудно завывал ихтан-разведчик где-то далеко справа, его вопль до неузнаваемости дробился эхом, отдаваясь в голове где-то под черепом. Оружие приятно оттягивало пояс, из кобуры торчала рукоять пистолета, длинный нож Рин пристегнула к бедру, чтобы не мешал идти.
      Она знала дорогу. Знала, как идти. Это не ее знание. Она никогда не была в горах. Ни в каких. А вот Навь бывал, и неплохо знал конкретно эти горы.
      Этот обмен информацией поставил ее в тупик. Навь отнесся весьма равнодушно. Ну есть так есть. И все. Это его не трогало. Он полностью принял факт такого контакта и смирился с его существованием и всеми побочными эффектами, не забивая голову дурными вопросами типа "Как?" и "Почему?".
      Идти становилось сложнее, несмотря на то, что она шла по хорошо утрамбованной почве. Переход от равнины в собственно сами горы произошел довольно незаметно. Вот еще под ногами полоса мягкой почвы, а через пару минут уже замечаешь, что наступаешь на острые камни. Равнинная растительность потихоньку исчезала, незаметно прячась по расселинам и трещинам, ее сменяли мох и жесткие пучки травы, начали появляться оранжевые кустарники, густо цветущие крупными и довольно вонючими желто-красными цветами. Тропинка повернула в последний раз и окончательно растворилась в жесткой траве узкого и маленького горного плато, за границей которого взметались ввысь скальные монолиты. Рин остановилась, последний раз глянула назад, туда, где отчетливо рокотал прибой и шелестел на ветру прибрежный лес. В горах полно опасностей, часть из которых она едва осознавала и навряд ли могла бы вовремя заметить. Помимо зверья в число опасности входили и люди, довольно активно передвигающиеся по многочисленным плато. Вздохнув, Рин проверила оружие и вошла в смердящие оранжевые заросли.
      Идти было невозможно. Пришлось остановиться, снять подаренную Навью куртку и порезать ее на тряпки. Только обмотав ноги, она смогла идти дальше. Крепкая росская ткань давала хоть какую-то защиту от острых веток, колючек и осколков камня. На счастье, заросли кустарников были небольшие, и девушка быстро их прошла, выбравшись по узкой тропке на гребень, откуда уже можно спуститься на укатанную людьми дорогу.

Вот я все это внимательно читаю, все фрагменты и отрывки, которые выкладывают. Ошибочно думать, что я озабочен только своим творчеством; читаю, анализирую. И вот что мне все время кажется, ИМХО:  все бы хорошо, но в 99% приведенных отрывков очень мало психологизма. Конечно, это не ставит под сомнение важность и нужность данной темы и тем более не умаляет труда тех, кто тематические фрагменты отыскивает трудолюбиво и вставляет сюда; честь и хвала.
Но повторюсь - меня, например, как читателя, сугубо данные отрывки и сугубо в данном контексте не устраивают. Я за десять лет изучения феномена босохождения слышал такую массу мнений, объяснений, мотиваций (как "за", так и "против"), что меня решительно не устраивает простая маркированность: "ходила она все еще босиком". Что она думала об этом? Или не думала об этом? А если "да" и если "нет", то почему? Если у них все ходят босиком, как в "Королях и капусте", тогда понятно, а если сей процесс для героини/героя необычен, то тут без мыслей не обойтись... Конечно, предпоследний отрывок - это не самый ясный пример, но моя идея понятна, да?

Недоговаривает автор - почти всегда. Недоговаривают герои. Какая-то стыдливая фигура умолчания в стиле: ну, да, я обычно хожу на голове, а что?! Что, мол, в этом такого?! Поэтому не то, чтобы опубликованное тут мне не нравится... Наоборот. Мне очень приятно, что есть такие произведения. И вдвойне приятно, что у меня, в отличие от многих авторов, есть возможность и желание разобрать этот феномен по косточкам, со всеми его гранями (видит Бог, не всем это нужно, я понимаю!) и особенностями.
Что я, собственно и делаю.

Понимаете, Игорь...

Я не барефутер, но каким-то боком  в теме, согласитесь ?

Ну так вот...
Если бы у меня был литературный талант и я бы написал хотя бы рассказ, где герои ходили бы босиком...

Я бы описал, что они чувствуют. Траву, землю, камешки под босыми ногами. Где немножко больно, а где - наоборот - сплошное удовольствие.

Но у меня и мысли бы не возникло - разводить какую-то босо-философию: что да как да почему.  :o

В крайнем случае - мог бы написать что-то вроде  : "она шла босиком по нагретой солнцем пыльной дороге. Ей всегда это нравилось - сбросить всё лишнее, почувствовать свободу, как в далёком детстве..."     

Но это - если рассказ специально писался бы с уклоном в тему.
Бльшинство произведений, согласитесь, такой цели не ставят.

Так что скорее всего будет написано просто :
[i]"она шла босиком по нагретой солнцем пыльной дороге. Ей это всегда так нравилось ! [i]

Если рассказ (повесть, роман...  ) не ПРО то, как ходят босиком,
а босая девушка (ну или босой парень) там присутствует просто как украшение сюжета - то большего и не нужно.

Так же как, например, в рассказе было бы написано : "на ней были кроссовки".
Мы же не ждём от автора объяснения - почему именно кроссовки ? Чем они лучше ботинок, туфлей, босоножек ? 

Отредактировано wolsung (2013-03-29 00:00:21)

Последний приведенный пример, из Пановой (кстати, понятно, почему именно он: Вера Панова писательница крупная, талантливая) - в тему: именно так, тут - обратите внимание! - есть мотивация. Есть точная психологическая мотивация, кратко и скупо, но изложенная и при этом связанная не только с внутренним состоянием героини ("ей надо, чтобы к ее коже прикасался..."), но и с внешней ("...во время парадов"). Конечно, я бы мог и тут прицепиться - потому, что с психологической точки зрения желание ощущать прикосновение среды в физиологических проявлениях говорит о многом; там много чего накопать можно - ну да ладно. Устраивает.

Я говорю о тех местах и произведениях, когда босоногость идет как модная художественно-стилистическая финтифлюшка (гламур бьет нас нашим же оружием). Это, естественно, не трагично - но чуть-чуть как-то неприятно... не знаю, будто любимую игрушку отдали другому мальчику и он ее в песке возит, стервец!

А вот про "просто так" - вы уж простите, но это грубейшее нарушение канонов литературного мастерства. "Просто так" в сюжете хоть повести, хоть рассказа, хоть романища, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИЧЕГО!!! Чехов гениально сформулировал: если ружье висит на стенке, оно должно выстрелить! Каждая деталь описания, простите, кроме дыхания, мечеиспускания и калоизвержения, должна быть психологически обоснованна. Иначе - фтопку!

Дело не в философии - тут-то как раз я сам избегаю нагружать героев этой философией, чтобы не было натужно-заумно. Дело в точном описании мотиваций, внутренних позывов, так как все интересующие нас моменты публичного босохождения - хотим мы того или не хотим, а выходят за рамки социально-психологической нормы. И там неизбежно наслаивается на это "философия" - если не внутренняя, так внешняя; и автор должен это учитывать.
Как мне кажется, должен. Иначе не автор он, а... молчу.

Отредактировано IGOR-REZOON (2013-03-29 07:33:03)

Юрий Бондарев. Далёкое лето
В тот благословенный день замоскворецкого лета, после грозового тёплого дождя, обильно пролившегося над переулками, она, застигнутая где-то ливнем, худенькая, смуглая, в бесстыдно облепившем её ситцевом платье, прошла мимо, с удовольствием ставя босые ноги на дымящийся асфальт, мотая в руке промокшими сандалиями. А он в компании сверстников сидел тогда на перилах крыльца, с крыши которого то и дело шлёпались в солнечные лужи последние капли, и с сочным треском грыз зелёные яблоки, сворованные в саду знаменитого "Великана", крошечного кинотеатра, расположенного за соседним забором.
- Эй, ты, босая курица! - крикнул он без всякой причины грубо. Ты откуда? В Канаве купалась?
- Привет, воришки, - ответила она весело.
И окатила его до того насмешливо засиявшим взглядом чёрных глаз, что он быстро не нашёл ответа и запустил ей вслед огрызком яблока.
Так она и запомнилась ему на всю жизнь - гибкая, в облепившем её до коленей платье, с сияющими насмешкой глазами из-под слипшихся ресниц. Ему и ей было в то лето по 12 лет.

Малоизвестный рассказ Евгения Носова.

Воин, не оставляй меня
Ирис Ванда

100% тематично!

    Идти пришлось быстро. Поэтому все разговоры оставила на потом. К тому же спутник, мрачнее тучи, так не удосужился проверить, плетусь ли я сзади, или упрямо сжав кулаки, почти бегу. Обувь я не получила. И не получу. Оказалось, здесь не носят обувь. Потому как ноги, вернее их самая нижняя часть, являются важным энергетическим связующим между жителями и планетой. Ничего не поняла, потом попробую разобраться. Ходить босиком оказалось совсем не больно. Возможно, здесь была иная сила притяжения. Даже по камням ступать вполне терпимо. Через некоторое время трава стала ниже и интереснее, появились низкие ёлочки. Россыпь белых и голубых цветов, похожих на крупные ландыши с лимонным ароматом, оживила ландшафт. Мы вышли на тропу, и я смогла разглядеть глинистую почву вишнёвого цвета. Усталости не было, тело наполненное энергией, звенело, радуясь каждому шагу. Поэтому даже удивилась, что дошли до воды так быстро. Ручей, ленивым серебристым потоком пересекал тропу. Попрыгав по камням, потому что оказалась достаточно глубоко, остановились на другом берегу. Зачарованная, я уставилась на дно, где сияли множество прозрачных ярких камней, над которыми сновали абсолютно стеклянные мальки с антрацитовыми бусинками глаз. Вдоль ручья лежали груды зеленоватых перламутровых камней.
      -Эйва, возьми, - оглянувшись, увидела, что Атраск достаёт из-под камня моток одежды и протягивает мне. - Переоденься в это после водных процедур. Старую одежду оставь здесь.
      -Предусмотрительно, спасибо, - горько усмехаюсь. - А как же невеста в золотом платье?
      -У тебя будет другое золотое платье, - он будто силится сказать ещё что-то, но быстро отворачивается и присаживается на камень. Так сидит всё время, пока я провожу в ручье. Вода совсем не холодная, что-то среднее между прохладным и тёплым. Атраск даже не пытается повернуться, пока я фыркаю, плюхаюсь и привожу себя в порядок. Дольше всего вожусь с волосами. Стуча зубами, вытираюсь остатками старой одежды. Натягиваю сначала тонкую белую сорочку (на языке вертится вопрос об одной важной детали нижнего белья, которую мне не выдали), затем красно-коричневую хламиду, плотную и закрывающую всё, кроме головы. Для головы есть длинный капюшон. Мокрые вещи, послужившие полотенцем, прячу под камни. Наступает моя очередь сидеть отвернувшись. Время провожу с пользой, встряхивая волосы, которые быстро высыхая на солнце и ветру, поддаются тугому косоплетению. Поворачиваюсь на шаги и зажмуриваюсь, только бы не видеть дивный мускулистый торс с лёгким загаром, широкие плечи, длинные ноги и узкую талию. Одни штаны натянул, засранец! Мокрый, соблазнительный, так нельзя, я только привыкать к этому миру начала.

...

    Спуск занимает больше времени, чем ожидала. Через минут двадцать он превращается в дорогу с кустами мелких сапфировых роз, растущими по краям. Сразу натыкаемся на парочку влюблённых, сидящих на ленивых качелях, между двух раскидистых деревьев в нескольки метрах от дороги. При виде нас они машут руками и улыбаются.
      -Приветствуем тебя и твою невесту Атраск, - кричит черноволосый парень, одетый в белую рубашку и светлые узкие брюки. Перевожу взгляд на свою руку, сжатую в другой, мужественной и сильной. Белокурая девушка рядом хохочет. На ней чудесное длинное бирюзовое платье под грудь и серебряные украшения. Атраск тоже улыбается и кивает. Но ничего не произносит. Больше всего впечатляет то, что они без обуви. Ну, вернее, я как бы была готова к этому, однако знать и видеть - разные вещи.
      Потом нам на встречу выплывает целое семейство. Супруги в возрасте с тремя детьми подростками и судя по более тёмной одежде без украшений и корзине с едой - служанка. Они также тараторят слова приветствия Атраску и мне, получая взамен вежливый кивок моего друга. Одежда относительно одинакового кроя. Длинные женские платья приталены или под грудь и рубашки с узкими брюками у мужчин. Похоже здесь уклон на моду девятнадцатого века.

...

    Пару часов отмокала в розовой ванне, наполненной горячей водой. Перебирала в памяти события сна, которые постепенно таяли в белоснежной ароматной пене. Странно, но я знала, что сейчас утро. Только непонятно, какое утро. То, в котором я уснула или уже следующее?
      В гардеробной, перебирая платья, словила себя на мысли, что очень не хватает обуви. Каких-нибудь самых простеньких туфелек в тон такому разнообразию цветов. Девушки на Адаркане отрывались на причёсках и украшениях. Фантазия в плетении кос просто зашкаливала, чего они только не совали в свои волосы. Серьги, браслеты и колье по форме повторяли цветы, листочки, плоды. Ещё они носили маленькие сумочки через плечо, на манер кондукторских. Очень удобно и сразу видно, что тяжести женщины не таскают. Ноги ничем не украшали вовсе. Это, была пока, пожалуй, самая странная особенность местных жителей. В голову почему-то сразу лезли отрывочные знания о тонзурах, лысинах буддийских монахов и чакрах. Может, у адарканцев чакры в пятках? Вернее, Атраск объяснял мне, что у них прямая связь с планетой так осуществляется, но в голове такое плохо укладывалось.

Точно он. Подтверждение.

Если кто-то читает Рыбаченко и еще не сошел с ума, то вот с пылу с жару:

Как ни странно не смотря на пожелание фюрера, чтобы батальон "Соколят" был переброшен в места, где ребята могли бы совершать крутые подвиги, упрямый фельдмаршал фон Бок решил, что они должны пересечь бегом пустыню Сахару. Причем наискосок от Марокко до Юга Эфиопии. Своего рода это должен был стать рекордный пробег целого детского батальона - только на своих двоих и босиком.

Ну и так далее и тому подобное

Читаю сейчас роман Марины и Сергея Дяченко "Мигрант, или Brevi Finietur".

С босогногими девушками там, увы, проблемы.
Зато полно босоногих парней.

Обложка, кстати, соответствующая.

Главный герой попадает на чужую планету и проходит там 3-недельный цикл испытаний (наподобие обрядов  посвящения у первобытных народов).
Обувь им в это время вообще не положена. На этом постоянно делается акцент.

Претенденты бежали цепочкой — сперва по мягкой тропинке среди леса, потом по каменистой дорожке над обрывом. Крокодил успевал вертеть головой: дорожка все круче забирала вверх, и открывался вид на утреннее море, гладкое и сиреневое, будто кисель в огромной чашке.

   В последний раз он ходил босиком в деревне у бабушки. Его бабушка была горожанкой в третьем поколении, на старости лет купила дом в деревне и очень об этом жалела. Огород у нее весь порос лопухами. С соседями отношения не сложились. Тем не менее считалось, что ребенку летом место в деревне, и маленький Андрей неделями скучал, читал желтые подборки журналов, предназначенных для растопки, и ходил босиком. По траве — отлично, по песку — приятно, по нежной, как пудра, пыли — замечательно, по жирной дорожной грязи — великолепно…

   На лесной тропинке его ступни сперва разогрелись, потом начали саднить. Мелкие камушки впивались в подошвы, но в целом дело было терпимое; ребята, бежавшие вместе с ним, тоже не босоногими выросли. Эти «эльфы», или «туземцы», предпочитали очень удобную обувь: Крокодил успел оценить их сандалии с мягкой подошвой.

   А теперь, сдавая экзамен на право быть полноправным гражданином, они шлепали по камням босыми пятками. Практической пользы от этого не было никакой — символический акт, «преодоление себя». «Быть своим хозяином» — если разобраться со словами, которые в этом новом родном языке имели немного другой смысл, означает всего лишь «владеть собой». Обряд инициации подростков в постиндустриальном обществе…

   Деревянные ножны хлопали по бедру. Он еще относительно удачно их приспособил: синяк будет, но не страшный. Штаны из грубой материи натирали нежную кожу. Не прислушиваясь к физическим неудобствам, Крокодил вертел головой: он разглядел суденышко на горизонте, разглядел быстрый старт далекой, видимо, ракеты — сверкающую белую линию, рванувшую вверх и растаявшую в сиреневато-синем небе. Он разглядел стаю белых птиц высоко над островом — они парили, как воздушные змеи.

   Потом он наступил на острый край камня, да так неудачно, что порезал ногу, и подошва начала слегка кровоточить. «Драматический эффект», — подумал он весело. Инициация у первобытных народов обычно связана с кровью: смерть и новое рождение, муки и радость. Надеюсь, в своем садизме организаторы мероприятия не зашли слишком далеко?

...

   Ноги стали болеть всерьез, прямо-таки дергали на каждом шагу, и Крокодил отвлекся от созерцания окрестностей. Время было подбодрить себя: он видывал и не такое. Он бегал кроссы с полной выкладкой, в сапогах, под знойным июльским солнцем. А пацаны такого опыта не имели и понемногу выматывались: вот один начал медленно отставать, пропуская товарищей и продвигаясь вдоль колонны все ближе к хвосту; вот другой сбился с шага, запрыгал на одной ноге, отодвинулся на обочину. Его огибали боком, втянув живот: тропинка была узкая, справа зиял обрыв. Зеленоволосый Тимор-Алк держался, не сбивался с шага, и Крокодила это почему-то радовало.

   Потом тропинка резко пошла вниз. Стало легче бежать.
   Потом послышался шум воды. Крокодил жадно облизнул губы. За поворотом открылся водопад; Аира повернул — и повел подростков по тропинке вверх, сквозь тучи брызг, так что они моментально вымокли. Крокодил украдкой слизнул несколько капель с тыльной стороны ладони.

   Тропинка сделалась такой крутой, что кросс перешел в карабканье. Рев водопада отдалился; почти над самой головой Крокодила мелькали грязные пятки Тимор-Алка. Сыпались мелкие камушки. Крокодил подумал, что в таком месте, пожалуй, следовало о страховке позаботиться, а то сорвется кто-то в голове колонны — и полетит на камни вереница неудачников, по дороге превращаясь в груду…

   К моменту, когда Аира остановился, половина мальчишек уже едва держалась на расцарапанных сбитых ногах. Крокодил и сам чувствовал себя неважно, но Аира не запыхался нисколько и, пожалуй, мог бы петь.

И так пол-книги. 

Отредактировано wolsung (2013-05-24 11:54:34)

Похоже, взошла новая звезда на нашем небосклоне <_<

The Barefoot Adventures of a 14 Year Old Schoolgirl

Schoolgirl Punishes Her Bare Soles For Charity

Barefoot Monologues

My Barefoot Graduation - Holly's Story

Barefoot School Punishment

и.т.д и.т.п

Отредактировано ppk (2013-08-06 13:51:53)

сдорофска англиска перефот тля не тех кото умет гул транслейтер юзать эффективмент а если сам хотит надо ест анлиски снат.    

Вы эта... на каком языке общаетесь?

Если что, на Гутенберге лежит литературный первоисточник.

Книга тематична по самый верх

Отредактировано ppk (2013-11-25 16:24:32)