ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЮНГИ
ИОСИФ ЛИКСТАНОВ
РЕПЕТИЦИЯ В КЛУБЕ
Нарком отдавал осмотру линкора всё свободное время. Он шёл в машинное отделение, в кубрик, в орудийные башни, появлялся неожиданно, смотрел, как работают моряки, вглядывался в многообразную жизнь, которая кипела на громадном корабле.
Молодой политработник у карты Финского залива объяснял краснофлотцам значение тактических занятий. У шахты санитары учились поднимать «раненых» на носилках. В плутонге[55] за столом комендоры занимались с артиллеристом по теории.
Линкор жил своей жизнью.
Нарком прислушался. Откуда-то доносились звуки музыки. «Кажется, это в клубе», — подумал он и по трапу спустился вниз.
В корабельном клубе было несколько человек. Один краснофлотец играл на баяне, остальные отбивали такт, хлопали в ладоши. Нарком приблизился к кружку зрителей и усмехнулся. Окружённая краснофлотцами, танцевала молоденькая цыганка, звеня монистами из серебряных монет. Сидя на стуле, вахтенный начальник Скубин командовал:
— Больше жизни, прима-балерина! Повторим первую часть!
Цыганка остановилась, вытерла пот и баском пожаловалась:
— Каблуки высокие!
— Ничего не поделаешь, — вздохнул Скубин. — Такая уж балетная форма.
— Босиком бы лучше, — предложила цыганка.
— Ничего, ничего, товарищ краснофлотец, — сказал нарком, — и с высокими каблуками получается хорошо!
Скубин вскочил, все замерли. Наступило напряжённое молчание. Цыганка, опустив большие, не женские руки, неподвижно глядела на наркома.
— Товарищ народный комиссар, кружок затейников готовится к концерту, — доложил Скубин.
— Продолжайте, — сказал нарком. — Надеюсь, концерт будет удачный.
Он поднёс руку к козырьку и направился к выходу. Цыганка проводила его растерянным взглядом. Нарком остановился, подумал и, обернувшись, спросил:
— Это вы, товарищ «цыганка», сегодня на срезе работали?
— Так точно…
— Фамилия?
— Грач.
— И рамы вы драили с усердием, и танцуете старательно. Это хорошо. Теперь посмотрю вас на концерте… Тренируйтесь получше!
Нарком ушёл. Всё стало совершенно таинственным. Потом вдруг пришла догадка: батюшки, да ведь это же ему Грач не позволил открыть иллюминатор! Он смутился и покраснел до того, что потом прошибло.
— Продолжаем. Товарищ Грач, начинайте! Не ударьте лицом в грязь. Не уступите Гончаренко, — приказал Скубин.
Чтобы Грач ударил лицом в грязь? Чтобы он уступил Остапу? Да ни за что! Баян заиграл. Грач гикнул и ударился в пляс. Он танцевал, крепко сжав губы, нахмурившись, глядя под ноги.
