Бог их знает.
Или боги - язычники ведь.

мы сами на половину язычники, между прочем!!!! россы!

"...Слушай, брат Василий, расскажу тебе о том, чему я сам был очевидец и свидетель. У нас в Мариуполе жил один человек, которого многие мариупольцы видели и знали его, по имени Ильюша. Сам собою он был весьма представительный, была у него прекрасная и хорошая жена, хороший дом и прочее богатое хозяйство. По национальности грек. Он был аккуратный прихожанин православнойцеркви.
Он открыто и без боязни проповедовал о Боге Отце и о Сыне Его Иисусе Христе. Безбожной власти это не нравилось, и тут-то враг душ человеческих стал наступать на него со всех сторон: льстивые и лукавые безбожники разбили его семейную жизнь, все его хозяйство забрали, но Ильюша оставался верным Богу.
Люди, стоящие у руля безбожной власти, видя стойкого и убежденного свидетеля Христова, пошли дальше: в 1938г. его осудили на длительный срок исправительных трудовых лагерей. Он выполнял самые тяжелые и опасные работы, и всюду Бог его хранил. Многие умирали от тяжелого труда и голода, но Ильюша оставался жив. Петр Николаевич замолк, думая, как бы превозмочь сверхъестественный барьер, который разделяет духовный и физический мир, потому, что это свидетельство могут понять только духовно зрелые люди, водимые Духом Святым.
Впрочем, Петр Николаевичпродолжил свой рассказ.

Дело было зимою, снега было выше колен, мороз далеко за 30 градусов. Ночью Ильюше явился Ангел, который ему сказал: «завтра выходи на работу босой, через три дня ты пойдешь домой». Повинуясь сказанному, он так и поступил: в седоватый морозный утренний час стал в строй совершенно босым с бригадой, которую направляли «валить» лес. Люди, стоявшие рядом испуганно зашумели: человек босой! Бригадир, увидев Ильюшу босым, не то испуганоне тоудивленно что было мочи закричал на него, приказывая немедленно обуться. Но Ильюша стоял на морозе босиком и молчал.
В то время, как кричал бригадир, к нему подсоединились нарядчик и конвой. Услышав шум и черную брань, в это время подошел начальник лагеря, узнал причину, вызвавшую шум и нецензурщину, подошел к Ильюше и каким-то сдержанным тоном сказал: не задерживай выход бригады на работу, быстро обуйся и иди на работу! На это Ильюша смиренно ответил: я готов идти на работу. Начальник в недоумении приказал: ведите бригаду на участок, и указав рукою на Ильюшу, сказал: а он скорее подохнет!
В голосе начальника слышались страх и удивление. Подумать только, мороз ниже 30 градусов, а человек босиком пошел по снегу.

К обеду на лесной поляне появилось начальство из ГУМЛ (Главное Управление Мордовских Лагерей), наблюдая за Ильюшей, как он босыми ногами топтался в глубоком морозном снегу, и продолжал пилить лес. Отработал полностью рабочий день, вернулся в расположение лагеря, где по указанию начальства им старательно занялись лагерные врачи, с лиц которых не сходило удивление и недоумение.
На следующий день Ильюшей занялась специальная комиссия с непосредственным участием опытных врачей. В итоге комиссия решила: отправить его по месту жительства в Жданов, ныне Мариуполь. По возвращении из заключения он скитался по людях и продолжал ходить босым летом и зимой, чему были очевидцами люди Мариуполя на протяжении более четырех лет. В любую пору года его видели босым, в старенькой фуфайке, с полупустой сумочкой через плечо и старенькой шапкой в руках.
Я хорошо знал историю его жизни, сказал Петр Николаевич, так как Ильюша бывал в моем доме и нередко у меня ночевал, много с ним проводили время в беседах на духовные темы. Он был скромен и неприхотливый в пище, часто пребывал в постах и в прилежных молитвах, постоянно старался предварять рассвет нового дня на коленях с горячей молитвой на устах. Подражая его примеру, я старался не проспать, чтобы вместе с ним помолиться на рассвете, но к сожалению моему, я опаздывал. Когда бы я ни поднялся с моей постели, он уже стоял на коленях. Он не знал мягкой и теплой постели, равно как и одежды. Через его руки прошло много материальных пожертвований, но он находил беднее себя и отдавал все сполна, он не поддавался искушению даже дневного запаса. В нем была воплощена забота о нуждах других, многие видели следы его босых ног на снегу, он проповедовал Бога своей жизнью..."
Перепечатано из книги Верные до конца в сталинскую эпоху".
В.О. Вивсик

Вот еще ссылка
(внешний облик юродивых Христа ради).
Хочешь ли, я покажу тебе одетых в брачную одежду? Припомни святых, облеченных во власяницы, живущих в пус-тынях. Они-то носят брачные одежды… Какие бы ты не давал бы им порфирные одежды, они не согласятся взять их… и это потому, что знают красоту своей одежды… Если бы ты мог отворить двери сердца их и увидеть душу их и всю красоту внутреннюю, ты упал бы на землю, будучи не в состоянии вынести сияния красоты, светлости тех одежд и блеска их совести… Прииди и научись у них полезному. Это светильники, сияющие по всей земле". Творения святителя Иоанна Златоуста.

Что предстает взору человека, когда он слышит слово «юродивый»? Скорее всего, это будет обнаженный или в ветхой разодранной одежде человек, босой и со всклокоченными волосами, как можно прочитать в религиоведческой и атеистической литературе: «Он ходит голый (или одет в безобразные грязные лохмотья), носит вериги». Отчасти это правильный взгляд. Отчасти, потому что внешний вид этих подвижников действительно странен, ужасен и необычен. Вот как, например, описывает Аскоченский в «Домашней беседе» встреченных им блаженных: «Платон всегда в изорванном, изношенном подряснике, в туфлях, с круглою, до невозможности изломанною шляпой в руке, с нечесаными, длинными, светло-русыми волосами», «одевается он (Сеня) чисто в полукафтанье, застегнутое у ворота и опоясанное цветным кушаком; носит шляпу или чрезвычайно высокую, вроде сахарной головы, или низкую с широкими полями; беспрерывно и пристально смотрит на высокие, напускные сапоги свои, выставляя для этого одну ногу вперед». Убогий вид и разодранные одежды, видимо, издревле определяются жертвенностью и смирением покаяния: «Пришли из Сихема, Силома и Самарии восемьдесят человек с обритыми бородами и в раздранных одеждах, и, изранивши себя, с дарами и ливаном в руках для принесения их в Дом Господень» (Иер.1.5). Вот как описывает свт. Григорий Богослов древних аскетов:
«Без обуви, с нечесаными волосами, со слезами на глазах, имея у себя один хитон, эти земные мертвецы живут мыслию о горнем, непрестанно имеют перед взо-рами великую Божию славу и тамошнее ликование душ благочестивых… У них волосы сухие и нечистые, ноги босые и, подобно апостольским, ничего не носящие на себе мертвого, стрижение власов, тому же соответствующее; одежда, смиряющая гордость».

Не правда ли, довольно много сходства с юродивыми, особенно древними.

С ветхозаветных времен подвижник своим страшным видом уничижает свою «доброту» (красоту телесную): «несть доброты ни единыя во мне», исповедуя Господу свои прегрешения: «Все мы сделались - как нечистый, и вся праведность наша - как запачканная одежда» (Ис.64.6). Вот как это воспевает Православная Церковь блаженной Евфросинии Серпуховской в своем богослужении: «Воззрим очима умныма, братия и сестры, на старицу сию юродивую Христа ради, вервием препоясанную, тряпицею повязанную, полунагую и босую, всеми осмеянную и презренную, бывшую княжну, возлюбленное чадо знатных родителей, яже обучена премудрости века сего, мудрование плотское поправшую, и устыдимся гордыни в нас живущия, нашего ничтожества и греховности». Ветхозаветные пророки использовали необычный и странный вид и одежду для проречения народу Божиему глаголов Господних: пророк Исаия ходил нагим, предсказывая плен (Ис.20.2), Иеремия для этих же целей носил на шее ярмо (Иер.28.10), а Седекия - железные рога (3Цар.22.11), и все это - по прямому повелению Божию. В новозаветные времена христи-анские аскеты, основываясь на подобных традициях, своими подвигами самоумерщвления подали пример зарождающемуся в то время юродству. «Евстафий Солунский, перечисляя виды подвижничества в Греции, указывает, между прочим, на таких подвижников, черты которых все соединились во внешней жизни святых юродивых: οί γυμνήται – ходившие нагишом; οί τών τριχών άνεπίστροφοί – нечесы, космачи, гривачи; χαμαιευναι – землепостельники; ρύπωνες – грязноноги; έκοντες κατά πάντος τοΰ σώματος ρύπος – имеющие грязь по всему телу». Так, например, «старица (Евфросиния Серпуховская) носила железные вериги, одевалась в рубашку толстого неваленного сукна (власяница), ходила босиком и зимой голова ее была стриженная: иногда она обматывала ее тряпицей, надевала шапочку; на шее блаженная носила железную цепь и на груди медный крест величиною около четверти».

"Юродивый любил деньги. Мог целую пачку за один присест съесть".

Иногда юродивые своим страшным или грязным обликом являли пророчества неких грядущих событий. Например, в один из страшных для жителей г.Вологды дней, когда в городе свирепствовала холера, блж. Николай Матвеевич Рынин зашел в храм, где в то время молилась семья губернатора и встал с ним рядом, сам будучи весь обмазан смолой. Когда губернатор с брезгливостью отодвинулся от него, блаженный сказал: «Я боюсь, чтоб не заразился» (Кто – он сам или губернатор?). Вскоре от холеры умерла сестра губернатора, а он сам остался жив. Кстати, обмазанный смолой селянин – это только для нас и губернатора – юродство, а для крестьян – обычный, по понятиям того времени, способ защиты от некоторых болезней: «от холеры крестьяне избавлялись тем, что одежду спрыскивали дегтем и притворялись умершими». Блаженный говорил на понятном крестьянам языке и, возможно, своим обликом имел в виду, что губернатору с семьей стоит позаботиться о здоровье, духовном и телесном.

Блж. епископ Варнава (Беляев) «иногда переодевался эскимосом и ходил по знакомым; в таком же виде приехал однажды в Зосимову пустынь» (является ли это показание фантастическим отражением в сознании доносчика каких-то слухов, вызванных необычным поступком владыки; или же свидетельством о реальном символическом жесте, который Варнава, стремившийся к миссионерской деятельности, обращал к кругу его знавших, и только им понятном?)».

"Юродивый умел писать, но не умел читать".

Блаженная Анна так предсказала старцу Варсонофию Оптинскому его будущее: «Кто-то предложил Павлу Ивановичу сходить к блаженной Аннушке… «Когда я вошел, - вспоминал старец, - Аннушка начала быстро раздеваться, начала даже снимать рубашку, так что стала даже видна грудь. Я отвернулся. Она говорит: «Дай мне тот зеленый кафтан». Я подал ей кафтан, висевший на стене. Надев его, она ста-ла говорить: «Видишь, какая я стала красивая, видишь?» Для меня совершенно непонятно было это, а это значило, что мне надо было обновить свою душу. Наконец, я спросил у нее: «Чем же у меня все кончится?» Она взяла и завернулась с головой в кафтан и так села. Я вышел от нее, когда она все еще была в таком положении». Потом Павлу Ивановичу объяснили, что она предрекла ему монашество и схиму, когда завернулась с головой в кафтан». Диакон Александр однажды «обрил себе бороду и голову. Не знали – к чему это. Оказалось - перед наступлением Крымской войны». И, если при взгляде на страдающего праведника, сквозь коросту болезней видишь силу Божию в здравых наших телах невместимую, то кособокие и хромые тела проходимцев, подогнанные под «святость», свиде-тельствуют об их падении вместе с отверженными ангелами с высокого Неба.

"Юродивый любил книги. Иногда сядет где-нибудь в уголке с томиком Шоппенгауэра и, наклонив голову, перебирает страницы. "Шуршит", - шепчет мечтательно".

Если духовные лица, не понимая странностей одежды юродивых, в смирении умолкали пред Премудростию Божией, в немощных телесах действующей, то обыватели презирали юродивых Христа ради прежде всего за их облик, считая сих подвижников проходимцами и дармоедами, как, впрочем, и многих церковнослужителей тоже. Вот что на это ответил такой же «обыватель», как и они, г-н Аскоченский: «Право, не мешало бы в этом случае быть поосторожней и помнить, что часто, очень часто буяя избирает Бог, да премудрыя посрамит… Ведь Русь терпит же тунеядцев, которых никакой порядочный торговец и в лавку сидельцем не примет, и которые во имя литературы эксплуатируют не только карманы, но и умы и совесть народа… «Я, - говорит один из гонителей юродства, - брошу службу с ее неотбойными канцелярскими работами, семейную жизнь с женою и детьми; брошу, стало быть, в сторону труд, заботу, и в одно прекрасное утро пойду по здешней Сергиевской улице, и запою выдуманную мною песню, в которой, разумеется, не наберешься толку». Что ж, за чем же дело стало? Попробуйте! Да только потрудитесь же снять сапоги, надеть на себя пестрядинный халат, и походить так зиму и лето, да не для показу, не на недельку, а на целые годы, на всю жизнь; обреките себя на холод и голод, на зной и жажду, на насмешки и поругания, а то на раны и заушения и заключение в тюрьму. Постарайтесь опять повести это дело так, чтобы оно было именно Христа ради, - тогда мы уволим вас от всякого служебного труда, от всяких домашних хлопот, назовем вас «блаженным», и станем просить вас о том только, чтобы вы, полураздетый и босой, стоя где-нибудь у угла церковного в морозную или ненастную ночь, когда всем так тепло и приют-но по домам, молвили за нас слово ваше Господу Богу, приняв на себя «легкую», по вашему, обязанность непрестанно молиться… в духе любви Христовой. Попробуйте, пожалуйста, если уж вам так заведен быт этих Кирюш, Иванушек и Дарьюшек! То-то и есть-то, господа! Не даром, видно, сказано в одной новейшей прописи: «сие легко сказать, но трудно сделать». Кроме того, перефразируя слова преосвященного Никодима епископа Красноярского, обращавшегося к христианской совести современников об отношении их к нищим, можно сказать: «<юродивые>, так же, как и мы, одарены образом Божиим, и хранят его может быть лучше нас, хотя и истлели телом; в единого облечены Христа (Гал.3.27) по внутреннему человеку; одинаковый с нами приняли в сохранение залог Духа (Гал.3.22); … которые суть сонаследники небесной жизни, хотя весьма много отчуждены от земной; которые спогребаются Христу и совосстают с Ним (Кол.2.12), страдают с Ним, дабы с Ним и прославиться (Рим.8.17)… Рубища, полуобнаженность, нечистота, а иногда телесные страдания и недостатки вас отталкивают от <юродивого>, но за этой грязной корой сокрыт бессмертный дух человека, подобного вам… Вы гнушаетесь <юродивым>, смотря на его грязные рубища и телесное истощение; но почему вы не подумаете еще прежде о вас самих? Может быть вами гнушаются еще более, нежели самым уродливым нищим, и гораздо верней? Грязь на золотом блюде, можно сказать, еще грязнее, нежели на улице». Естественно, что брезгливость к облику юродивого со стороны начальствующих лиц оборачивалась для первых различными неприятностями, вплоть до ареста: «Михаил Иванович однажды остановился против окон губернаторского дома в рубище, с обнажен-ными плечами. Жена губернатора, увидевши его из окна, закричала своему мужу: «Что это за урод в твоем городе? Выгони его вон». Губернатор отправил Михаила Ивановича сначала в больницу умалишенных, а потом перевел его в острог». И только люди, исцеленные от грязи духовной, могли в радости воскликнуть им: «Благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана» (Песнь Песней 4.11). Облик юродивых, при этом, естественно, крайне разнообразен, что, к сожалению, совершенно не замечается исследователя-ми и наблюдателями, и до сих пор не изучено и не осмыслено.

Одни из блаженных, как святой Василий Московский, ходили нагими круглый год в течение десятков лет, за что прозывались Нагоходцами; другие повязывали «плат на чреслех», как святой Максим Московский; третьи одевали на себя все, что только было можно, как святые Лаврентий Калужский, Феодор и Николай Новгородские, в том числе и княжеские шубы.

Кто ходил босиком, как святой Георгий Шенкурский, в любую погоду по морозу и в глухих лесах, а кто носил валенки или сапоги. На святых же главах их можно было увидеть: и железный колпак из металлических полос у Василия Спасо-Каменского; и сваленное главное покрытие «от выи до пят» у святого Иоанна Московского, закрывающее «власы, пеплом и смолою удрученные»; и шапку у святого Захарии Шенкурского. Границ дозволенности они при этом, как всегда, не соблюдали, поэтому могли надеть и буденовку, как Аркадий Визинговский, и немецкую каску, как Василий «Барин» Новгородский. (Представьте, каково было видеть православным эти символы всего антирусского и антиправославного!). А некоторые покрывались даже тем, что меньше всего напоминало головной убор - ослюнявленное грязное полотенце, как Николай Рынин и инок Паисий Киевский. Некоторые юродивые (Пелагия Ивановна и Параскева Ивановна Дивеевские, Василий Орехово-Зуевский и др.) были довольно полными людьми, что, на первый взгляд, не увязывается с их крайним аскетизмом и пока труднообъяснимо. В XIX веке многие блаженные оставили скитальческий образ жизни и обрели пристанище при монастырях. Орехово-Зуевского блаженного Васю даже прозвали «Толстеньким» за его почти двухсоткилограммовый вес, накопленный его излишне любвеобильными почитателями, закармливавшими его своими пожертвованиями, от которых тот по любви к ближнему не смел отказаться.

Главное свойство юродивых «нарядов» - это нищета, но нищета не убогая, а у-Богая. Именно об этой нищете Киреевский писал, что «русский человек более золотой парчи придворного уважает лохмотья юродивого». «И святые юродивые верно следовали Основателю христианства в отношении к земным стяжаниям. Подражая Ему, они нестяжательность свою довели до высшей степени. Аскетические их лишения касаются прежде всего одежды». Кроме того святые отцы, как, например, свт. Климент Александрийский, считали, что одежда человека предназначена только для прикрытия его от стихий природы, поэтому лучше, если она будет бесцветной и из самого простого материала. Учитывая полное равнодушие блаженных к природным и людским стихиям, неудивительно, что они менее всего использовали одежду по назначению, а скорее как средство реализации своего подвига. «В укор носящим мягкие одежды сказано в Евангелии: «Одевающиеся пышно и роскошно живущие находятся при дворах царских» (Лк.7.25)… А кто служит при небесном дворе у Царя всех, те берегут чистой и неповрежденной одежду души, именно плоть, и чрез то одеваются в нетление».

Итак, «костюм юродивого должен прежде всего подчеркивать его особность, непохожесть, выделять его из толпы. Отсюда разнообразие костюмов юродивых, которые удовлетворяют только одному условию - они обязательно экстравагантны». И еще одно обязательное условие - они или олицетворяют самопоношение, или вызывают надругательство на тех, «которые целым сонмом, одетые в шелк или в сермягу, но равно в поношение, повторяют вслед за ап. Павлом: «Мы юроди Христа ради».

Вообще, нужно отметить, что в облике юродивых поражает прежде всего не что-то конкретное, а довольно странный, даже необычный вид. Так, например, Паша Саровская, располнев в монастыре, одевалась в несколько сарафанов сразу, на голове носила старушечий чепец и крестьянский платок. Монахиня Алипия Голосеевская «ходила в плюшевой кофточке, в детском капоре, на спине таскала мешок с песком,… на груди - громадная связка ключей». Василий Самарский, «бывало, что наберет на кладбище похоронных венков, обвешается ими с головы до ног…, а то вот еще выпросит… телогрейку… Напялит наизнанку, мехом наружу». Иеросхимонах Феофил, обличая высокомерие, привязывал под рясу подушку, имитируя толстый живот. Григорий Пензенский вообще носил женскую одежду: «красный сарафан, кофточку, на голове платок или монашеский белый апостольник,… на шее носил много крестов, образков, четок, костей, бус, камней и разных игрушечных украшений, которые он называл своим нарядом». Не менее «непочтительно» относились блаженные к священническому и монашескому облачениям. Георгий Тихвинский ходил «всегда в разноцветных рясах, со священнической тростью в руке, в пуховых шляпах или с непокрытой головой, весь увешанный крестами, крестиками и образками на разноцветных лентах. Егорушка очень любил форснуть одеждой, которая обыкновенно носится у нас духовными особами»; схимонах Архипп Глинский также иногда бесцеремонно относился к своей схиме, «которая у него была одета наизнанку» и одежду вообще «носил порванную, грязную». Блж. Инок Паисий одевался «также весьма оригинально. Одежды своей он никогда не имел, а получая от кого-либо свиту или рясу, прежде выпачкает ее в грязи или отрежет кусок полы, или рукав и, разодрав ее в нескольких местах, тогда только облачается в нее». Юродивый Алексий Бушев «был одет в пестрый халат, подвязывал шею платком, и голову также платком». Блаженная Пелагия Ивановна «ногтей своих… никогда не обрезывала, и никогда не ходила в баню». Она даже в пору своего земного почитания все еще имела настолько поразительный вид, что многие духовные люди, приходившие к ней, были поражены и сожалели о своем посещении «грязной старухи»: «на второй день по приезде в Дивеево, меня свели в келью к юродивой Пелагии Ивановне, о которой много давно я слыхал; когда вошел я в ее келью… на полу на войлоке сидела старая скорченная и грязная женщина, с огромными ногтями на руках и босых ногах, которые произвели на меня потрясающее впечатление. Когда мне сказали, что это и есть Пелагия Ивановна, я нехотя поклонился ей и пожалел, что пошел к ней». А спутник Сергия Нилуса (благочестивый в общем-то человек), при посещении Дивеева так отозвался на предложение посетить Пелагею Ивановну, представляя ее наружность: «Ну, уж увольте. Я сейчас нахожусь под таким светлым и святым впечатлением от всего переживаемого в Дивееве, что нарушать его и портить от соприкосновения, простите меня, с юродивой грязью, а может быть, бранью, если не того хуже, у меня ни охоты нет, ни терпения: не моей это меры, простите».Часто юродивые одевались таким странным образом, чтобы преодолеть большие помехи с внешней стороны к совершению своего подвига. Мужчина мог подпоясать пиджак полотенцем, чтобы не жениться, а сохранить девство. Женщины для подобной цели пользовались теми же средствами: когда Евдокию Курскую хотели выдать замуж, «она взяла на себя подвиг юродства и однажды, когда ее заставили одеться в лучшее платье и выйти к жениху, Евдокия исполнила желание матери, но взяла ягоду чернослива и, вынув косточку из нее, надела ее себе на нос. Другой раз испачкала себе голову толченой коноплей, а потом и совсем остриглась». Облик св. блж. Иоанна Московского был настолько из ряда вон выходящим, что мы вынуждены о нем сказать отдельно далее.

Мало кто задумывался о том, что такой, на первый взгляд, странный внешний вид, при сравнении оказывается более «нормальным», чем облик современного (и не только) обывателя. Достаточно вспомнить «многоэтажные» громоздкие шляпы модниц XVIII-XIX веков, «выбеленные» пудрой лица-маски аристократов XVIII века, не говоря уже о современной моде «от кутюр» с ее стилем «унисекс», кольцами и булавками по всему телу, многосантиметровыми подошвами женской обуви; вплоть до одежды, сделанной полностью из мусора, металла, золота, рыбьей кожи и др. Кто же более юродив - те или другие? И где больше можно встретить юродивых - в столичном метро и в ночном клубе или на святой иконе в православном храме, тем более, что современного горожанина, особенно европейского, трудно удивить странным внешним обликом.

Разве не поражает внешний вид юродивого, его одежда, а иногда и полное отсутст-вие таковой? Многим из нас доводилось сталкиваться с бомжами и нищими. И тот, кто заметил разнообразие юродивых обликов, не удивится тому, что нет никакого внешнего отличия между бомжами и блаженными - те же отрепья, грязь и запах.

Святой Иоанн Московский ходил по городу, «власы же главы своея пеплом и смолою удручая». Почитаемая многими еще при жизни Паша Саровская во время странствий по саровским лесам до прихода в монастырь «имела вид Марии Египетской. Худая, высокая, совсем сожженная солнцем и потому черная, страшная, носила в то время короткие волосы, босая, в мужской рубашке, свитке, расстегнутой на груди, с обнаженными руками, она приходила в монастырь и наводила страх на всех, не знающих ее». Мария Ивановна, Дивеевская блаженная, даже одеваемая добрыми людьми, через несколько дней «вновь приходила во всем рваном и грязном, искусанная собаками и побитая злыми людьми». Блж. Павла Бирская вида «была страшного: высокая, черная лицом от жары и ветра, волосы стриженные торчали вверх, рубашка грязная - одни лохмотья, грязные босые ноги». И даже такой свой жуткий и грязный вид блаженные с каким-то смиренно-самоистязающим смыслом высмеивали на людях. Широкая головная повязка инока Паи-сия «была неимоверно грязна и издавала из себя неприятный запах. Указывая кому-либо из молодых клирошан на свою лысину, блаженный Паисий растирал на ней ладонью свою слюну, и, посыпая песком, шутливо приговаривал: «Лысинка-с. Дурость. Это меня девушки в молодости любили. От того у меня и лысинка. Эге-ге, и я в свое время был тоже красивый».

"Юродивого любили бабы и девки. А может быть, жалели. Бывало, подбежит он к девке румяной, кинется на нее, поцелует, будто украдкой, в губы и отбежит метров на пять. А глаза такие преданные, несчастные. Девка кажется уже посмотрит на него зло, да вдруг увидит глаза эти сконфуженные. Сердце так и сжимается -- жалко. Подойдет к нему; пожалеет да приласкает"...

Возможно, в грязной, убогой и посыпанной пеплом одежде юродивых есть попытка уподобиться прав. Иову в самоотвергающем покаянии: «Хотя бы я омылся и снежною водою, и совершенно очистил руки мои, то и тогда Ты погрузишь меня в грязь, и возгнушаются мною одежды мои» (Иов 9.30-31). При этом не стоит забывать, что сам по себе такой внешний вид и отношение к нему не только не гарантирует святости, а скорее, наоборот, крайне обостряет тяжесть и нелепость положения аскетов, как заметил еще Эразм Роттердамский: «Иные из них бахвалятся своим неряшеством и попрошайничеством, и поднимают страшный шум у дверей, требуя милостыню… Своей грязью, невежеством, грубостью и безстыдством эти милые люди, по их мнению, уподобляются в глазах наших апостолам». И уподоблялись юродивые не столько апостолам, сколько ветхозаветным пророкам, прежде всего ношением власяницы.

продолжение следует...

http://opus-christi.blogspot.com/2005/06/1.html

Отредактировано Olga Gavva (2007-02-02 12:36:46)

http://www.voskres.ru/army/spirit/lukian.htm
«опять появился странный батюшка, который ездит по Чечне на велосипеде, босым и в рясе и с рюкзаком за плечами».

– Брат Лукиан, так он благословил вас приехать сюда именно на велосипеде и… босиком?
– Когда меня послали в эту святую землю, где монахи подвизались с Афона, я взял благословение у своего духовника. Это старец о. Николай (Заика), мой духовник и духовник всей Карачаево-Черкесии, настоятель храма Петра и Павла в станице Зеленчукской. И он в первый год моего монашества благословил меня летом ходить по монастырю босиком. Я до поздней осени ходил босой. Старец благословил меня продолжать ходить и зимой босиком. Я проходил босым зиму. Весной уехал в паломничество по благословению нашего владыки митрополита в отдалённый монастырь – Псково-Печерскую лавру под Санкт-Петербургом. Я решил преодолеть это расстояние на велосипеде. С Божьей помощью добрался до монастыря, заезжая во все святые места, которые встречались по дороге. Добирался больше двух месяцев. Сначала посетил монастыри Ростовской епархии, Краснодарской епархии, заехал Воронежскую епархию. От Москвы в Санкт-Петербург проехал через Троице-Сергиеву лавру. А Псково-Печерская лавра, по-моему, не закрывалась даже во времена богоборчества и во время войны. Там я встретил светлое Христово Воскресение и оттуда уже по благословению поехал в Санкт-Петербург, откуда вернулся назад, в свою епархию.

Босоногий святой Иоанн Дамаскин
http://www.balamand.edu.lb/theology/iconjonAthos.jpg

Olga Gavva :
Я переименую фото в своем архиве на меннонитов и выложу потом, наверное, на сайте галерею из Вашей подборки и моих фото, если вы не против.
Анджей:
Я нисколько не против. Подборка-то не моя, я её просто нашёл.
Olga Gavva:
Меннониты пока по впечатлению на моей памяти выглядят как самая стильная по женской одежде и уместности их босоногого стиля религиозная конфессия.
Анджей:
Не удивительно, учитывая их целенаправленную изоляцию от современной цивилизации. Они живут, как в начале 19 века - а тогда, как мы знаем, обуви не придавали такого значения, как сейчас.

Olga Gavva:
рапортую, что сдержала слово--итак, меннониты
...Меннониты — одна из протестантских деноминаций, получившая название от своего основателя, Симониса Меннона (1496—1561), голландца по происхождению.

Сначала Меннон был сельским католическим священником, причём, по собственному его признанию (в автобиографии), не отличался благочестием и любил светские развлечения. О воспитании его не сохранилось сведений; он не был учёным богословом, но свободно писал на латинском языке. В 1531 г. в Леенвардене ему пришлось быть свидетелем ужасных казней анабаптистов; от сострадания к ним он перешёл к убеждению в их правоте, ссылаясь при этом на Библию, чтением которой, как и сочинений Лютера и других протестантских богословов, он с особенным усердием занялся.

Когда в 1535 г. при взятии войсками монастыря близ Доккума, которым завладели анабаптисты, был убит его брат, находившийся в числе последних, Меннон, после мучительной внутренней борьбы, открыто отрекся от католичества и вошёл в сношения с анабаптистами. Приняв главные пункты их учения, Меннон отверг политическое, воинствующее в мире назначение церкви, которое проповедовали Мюнстер и Иоанн Лейденский, и написал резкое сочинение против последнего и его притязаний на "царство". Исключительно религиозный характер учения Меннона, почти тождественного с догматикой анабаптистов (отчего М. и доселе часто отождествляются с анабаптистами), составляет главное отличие меннонитства от анабаптизма.

Приняв перекрещение и "рукоположение" от одного из анабаптистских "апостолов", Оббона Филиппа, Меннон выступил в качестве "странствующего проповедника" и вскоре привлек к себе последователей, организовал обширные общины в Фрисландии, Кельне, южной Германии, Мекленбурге, а в 1543 г. принял на себя звание "епископа" всех М. После богословского состязания с одним из учеников Лютера, Иоанном Лоска, Меннон издал два сочинения: "О вочеловечении Спасителя" и "О крещении". Результаты собора, созванного им для рассуждения о церковной дисциплине М., Меннон изложил в весьма гуманном сочинении: "Об отлучении от церкви Христовой". Пять лет пробыл затем Меннон в нынешних русских прибалтийских губерниях, с целью проповеди и организации меннонитских общин, и здесь написал главное своё догматическое сочинение — "О Троице" (против унитариев), в котором утверждает, что взаимное отношение лиц Св. Троицы составляет тайну, предмет верования, а не рассуждения.

Последующая история меннонитства до XIX столетия представляет не что иное, как историю постоянной борьбы, внешней — с католиками и протестантами, внутренней — между партиями, образовавшимися в самом меннонитстве. Существование секты не было признано ни в Германии, ни в Нидерландах, и сектанты могли собираться на богослужение лишь тайно, под опасением казни. Голова самого Меннона была оценена в 1540 г. Карлом V, и он должен был скрываться в потаенных местах. Большинство его последователей, избегая гонений в отечестве, воспользовалось приглашением заняться работами по осушению болот в Пруссии, между Данцигом, Эльбингом и Мариенбургом. Когда эта работа была ими исполнена с полным успехом, означенная территория, находившаяся во власти короля польского, была отдана им в полное владение. Не ранее как в 1780 г. на них наложена была подать в 5000 талеров, а в 1790 г. у них отнято было право приобретать здесь земельную собственность.

Во время гонений между М. оказалось много "падших", то есть отрекшихся от своего вероисповедания. Когда гонение утихло, возник спор об отношении "церкви" к этим падшим. Все общество М. разделилось по этому вопросу на "радикалов", под предводительством Филиппа Дирка, требовавших безусловного отвержения падших церковью, и "умеренных", соглашавшихся на их воссоединение. Победа осталась на стороне радикалов, и все "умеренные" собором были отлучены от церкви, несмотря на то что к этой партии принадлежал сам Меннон. Тогда "умеренные", соединившись с нидерландскими М., образовали особую, весьма многочисленную секту "либеральных тауфгезинтов" (Taufgesinnten), название же М. осталось за радикалами. Впоследствии строгих М. стали называть утонченными, а либеральных — грубыми М. Радикалы потребовали от Меннона, чтобы он произнес проклятие на либералов, и М. уступил, написав в своё оправдание второе сочинение "Об отлучении", за которое два тауфгезинтских проповедника — Цилис и Леммекен — провозгласили своего вождя "изменником". Меннон отвечал им анафемой, но перед смертью сказал окружавшим: "не будьте слугами людей, как я". Со времени смерти Меннона до 1572 г. М. в Нидерландах снова подвергались жесточайшим преследованиям. Перекрещивание, отрицание присяги, уклонение от военной службы — эти "догматы" Меннона вызывали общую ненависть даже в народе, считавшем М. противниками не только церкви, но и государства. "Утонченные" и "грубые" М. все более и более обособлялись друг от друга. "Грубые" углубились в догматику и доходили до рационализма; утонченные занялись нравственной казуистикой и регламентацией правил обыденной жизни. Для всех членов меннонитских общин установлена была форма и ценность одежды, убранство жилищ и т. п. Лучшим в это время явлением между М. было общее почти стремление устроить свою жизнь наподобие первобытной христианской общины. Но и в этом отношении скоро возникли разногласия, например о том, в храме ли только друг другу, или и в частных домах, всем странствующим, нужно умывать ноги; подвергать ли отлучению за нарушение правил об одежде и жилищах и т. п. В эпоху борьбы за освобождение Нидерландов голландские М. оказали великие услуги своему отечеству, жертвовали нередко всем своим состоянием, вступали солдатами в армию Вильгельма Оранского и т. д. Вследствие этого они получили полную свободу богослужения, право заводить школы и созывать соборы из представителей своих общин. На первом же из этих соборов обнаружилось, что 24 тауфгезинтских общины уже много лет не имели своих храмов и проповедников, а детей своих обучали в школах реформатских. Вследствие этого М. неминуемо должны были подпасть, в своём религиозном учении и культе, влиянию отчасти реформатов, отчасти ремонстрантов, под которым и находились все XVII и половину XVIII в. Реформатская церковь неоднократно пыталась навязать М. символ, составленный несогласно с учением Меннона. В 1795 г. голландские М. были уравнены в правах с католиками и реформатами; вмешательство гражданской и церковной власти в дела их общин было устранено. На Амстердамском соборе состоялась полная уния всех партий М. Они устроили миссии (на острове Ява) и благотворительные заведения, а в начале XIX в. у них появилась в Амстердаме и семинария для приготовления проповедников. В Гарлеме существует "Богословское общество" М.

В Пруссии, в 1847 г., М. лишены свободы от военной службы, вследствие чего значительная их часть эмигрировала в Россию. В 1869 г. один из вождей М., Мангарт, признал, что меннонитский догмат об обязательном устранении от военной службы не имеет безусловного значения, так как война допускается и Св. Писанием, как средство самозащиты, составляющей такую же обязанность христианина, как и обязанность никого не убивать, нападая.

Меннониты в России
Первое переселение М. в Россию, из Мариенвердерской низменности (в Пруссии), состоялось в 1789 г., по приглашению правительства, в числе 228 семейств, причём им была обещана свобода вероисповедания и свобода от военной и гражданской службы, дана льгота от всяких податей на 10 лет и каждому семейству отведено по 65 десятин земли, а также на проезд и обзаведение дано по 500 руб. В свою очередь М. обязывались давать на общем основании квартиры и подводы для проходящих через их селения войск, содержать в исправности дороги и мосты и платить поземельную подать по 15 коп. с десятины удобной земли. В 1789 г. был заселен Хортицкий округ (Екатеринославского уезда и губернии); вновь прибывшие в 1793—96 г. 118 семейств частью расселились в существовавших уже колониях, частью в новых, в уездах Александровском и Новомосковском. Несмотря на огромные выгоды, предоставленные М., они, по донесению Контениуса (1799), находились в "недостаточном состоянии" от частых неурожаев, каменистой почвы и падежа скота во время суровых зим. Ввиду этого правительство переселило в 1800 г. 150 семейств на Молочные воды (Мелитопольского уезда Таврической губернии), дав им до 120 тыс. десятин, а Хортицкий округ (до 35 тыс. десятин) предоставило в распоряжение оставшихся колонистов, частью как надел, частью в виде запаса на прибылое население, с уплатой в казну 21/2 коп. за десятину. В том же году дозволено М. варить пиво и мед, курить хлебное вино, как для собственного употребления, так и для продажи, а посторонним "навсегда" воспрещено иметь в их колониях харчевни, питейные дома и шинки. Тогда же образованы меннонитские еврейские общины, с довольно широким самоуправлением (об административном устройстве колоний см. Поселения иностранцев в России). До 1820 г. колонизация М. распространялась почти исключительно пришельцами из-за границы; за это время число колоний увеличилось в Молочанском округе до 40, а в Хортицком — до 18. С 1820 г. впуск в Россию иностранных поселенцев был приостановлен. Около 1835 г. Хортицкий округ, вследствие увеличившегося населения, стал нуждаться в земле; ему отвели новый участок в 9492 десятины в Александровском уезде, и в течение 1836—52 гг. 145 молодых семейств устроили 5 новых колоний, которые в 1852 г. были окончательно отделены от хортицкого окружного управления и образовали третий меннонитский округ, названный Мариупольским. На Молочне также шёл рост колоний. Из Пруссии приезжали сюда нередко весьма состоятельные люди, вследствие чего Молочанский округ стал главным центром хозяйственной и умственной интеллигенции М. За период с 1828 по 1866 г. здесь возникло 18 новых колоний на запасных землях. В короткое сравнительно время пустынная местность Молочанского округа наполнилась рощами плодовых тутовых и лесных деревьев, богатыми нивами и стадами отличной породы скота. С 1854 г. данцигские, мариенбургские и эльбингские М. стали селиться в Самарской губернии, сначала в Новоузенском уезде, а потом и в Самарском, и до 1874 г., когда прибыла их последняя партия, образовали 16 колоний, получив также по 15 десятин на душу. Все земли находились обыкновенно в вечно-потомственном владении целой колонии, без права отчуждения в посторонние руки. Распределялись они по угодьям и подворно или посемейно, без дробления. Двор переходил в единоличное пользование к одному из сыновей, признанному способным продолжать хозяйство, или к лицу из того же общества, купившему его с аукциона. Это повело, с одной стороны, к скоплению в одних руках обширных участков, с другой — к увеличению числа безземельных. О них впервые позаботился М. И. Корнис, бывший председателем молочанской комиссии сельского хозяйства. Он пытался устроить в 1841 г. торгово-промышленную колонию для безземельных, но успел поместить только 30 семейств; в 1866 г. правительством была закрыта сама комиссия. Между тем общественная экономическая неурядица росла; особенно жесток был раздор между хозяевами и безземельными Молочанского округа. В 1869 г. изменен закон наследования, допущена дробность наделов; правительство стало раздавать безземельным запасные земли и ввело большую правомерность в составе сельских сходов. Когда в 1874 г. все вообще колонисты в России были признаны подлежащими воинской повинности, это было истолковано М. как требование, несогласное с их религиозными убеждениями; значительная их часть решилась выселиться из России. Посланный "задержать" выселяющихся граф Э. К. Тотлебен был уполномочен обещать им льготы относительно отбывания военной службы, которые им действительно и предоставлены (см. ниже). Но эти льготы не вовсе прекратили переселение. Из одной Таврической губернии переселилось в Америку до 1876 г. около 900 меннонитских семейств и почти столько же из Екатеринославской. Дальнейшие переселения, вызванные, между прочим, голодовками (например, в 1879—80 гг.) были незначительны. Так, например, из Самарской губернии с 1880 по 1889 г. выселилось всего 71 семейство (390 душ обоего пола): 46 семейств в Хиву, где часть получила от хана 4-десятинный надел, а часть определилась в столяры, плотники и т. п.; 10 семейств — в Сыр-Дарьинскую область, где они основали 4 колонии, получив по 15 десятин на душу и правительственную ссуду на устройство школ и общественных мельниц; 13 семейств — в Америку (штаты Небраска и Арканзас), 1 семейство — в Оренбург, 1 семейство — в Омск. М., с самого водворения в России, разделились на два толка: фламандский и фрисландский. Принадлежащие к последнему отличаются меньшей строгостью в соблюдении обрядов. В 1855 г. в колонии Эйнлаге (Хортицкого округа) появились сектанты — Hupfer'ы, державшиеся буквы Св. Писания, и вскоре после того "иерусалимские братья" — прогрессисты. Первые в 1860 г. образовали особую церковную общину и отвергли власть конвента, ведавшего дела духовного призрения и церковного благочиния. Отлученные за это конвентом от церкви, они составили, вместе с иерусалимскими братьями, главный контингент М., выселившихся на Кавказ в 1864—66 гг. (в числе 200 с лишком семейств).

В настоящее время всех М. в России около 50000 душ обоего пола; живут они в губерниях: Екатеринославской (уездах Александровском, Екатеринославском и Мариупольском) — 51 колония, Таврической — 57 колоний, Херсонской — 16 колоний, Самарской — 18 колоний и на Кавказе — около 20 колоний. Некоторые ошибочно считают за М. и немцев, живущих в Радичеве, Черниговской губернии (2 колонии), поселенных здесь ещё графом Румянцевым в 1772 г. В общем М. владеют около 300000 десятинами земли. По владению землей они делятся на хозяев (полных — не менее 65 десятин, половинных и четвертных), малоусадебников (до 1/2 десятины, без полевого надела) и безземельных. Число последних растет все более и более и в некоторых местах достигает 20% (Самарская губерния). Подушные сборы раскладываются сельским сходом одинаково на всех рабочих обоего пола от 14 до 60 лет (с 1867 г.). Поземельную подать, разные сборы и натуральные повинности хозяева несут сообразно с наделом (после 1862 г. — по 52/3 коп. с десятины). С величиной подворного участка соразмеряется и выгон. Живут М. посёлками в 16—20 домов, один от другого в 2—5 верстах, и занимаются преимущественно земледелием. Последнее часто ведется более или менее усовершенствованными орудиями, по 4—5-польной системе, причём посевы чередуются (например, в Самарской губернии) так: пар, рожь, пшеница (составляющая главный предмет торговли), овес и ячмень; редко просо и ещё реже горох. Средним числом хлебов получается на надельный двор (в Самарской и Екатеринославской губерниях) до 2000 пудов. Затем развито у М. скотоводство и преимущественно овцеводство (улучшенные породы); более всего в Молочанском округе, где в 1889 г. было до 10000 лошадей, более 15000 голов рогатого скота (лучших пород) и около 20000 овец. Живя большей частью в безлесной местности, М. издавна занимались разведением деревьев: фруктовых, тутовых и лесных; в одном Молочанском округе имеется свыше 31/2 млн. тутовых деревьев; развито также шелководство и табаководство. Густой цепью расположены заводы (винокуренные, суконные, кирпичные, черепичные и др.), фабрики, мельницы и всевозможные мастерские, преимущественно приготовляющие земледельческие орудия. Самый цветущий в промышленном отношении — Молочанский округ. М. высоко ставят грамотность, считая её "важнейшей потребностью общества"; между ними нет неграмотных; мальчики и девочки обязательно посещают школы (большей частью одноклассные, в каждой колонии по школе; кроме того, в Хортице и Гальбштадте русские высшие училища, в Гальбштадте и Орлове-на-Молочне — ремесленные училища). В доме почти каждого хозяина имеется какой-либо периодический орган (чаще — немецкий). Все, даже противники иностранных колонистов, утверждают, что М. трудолюбивы, любят порядок, нравственны, гуманны и трезвы. Они живут в больших и удобных домах (около 30% каменных) и по преимуществу малосемейны. Влияние их на окружающих русских крестьян благотворно. Господствующая идея их учения — ожидаемое восстановление в мире царства Божия через основание и распространение на земле церкви чистой и святой. Затем, безусловная вера в Библию, в буквальный смысл её текста; свобода личного понимания в области верования; евхаристия — лишь благоговейное воспоминание события из жизни Иисуса Христа, способствующее возвышению и укреплению чувства веры; крещение совершается только над взрослыми; судебные тяжбы, присяга и воинская служба отрицаются. В церковном отношении каждая самостоятельно организовавшаяся община существует независимо от других: она сама избирает своих духовных наставников и проповедников. Для решения дел, касающихся целой общины, созывается "общее церковное собрание", постановления которого утверждаются "конвентом духовных старшин"; тот же конвент служит представителем общины перед правительством. Все дела М., превышающие власть губернатора, восходят на имя министра внутренних дел и рассматриваются в департаменте иностранных исповеданий. Дела о построении новых молитвенных домов решаются губернатором по сношению с местным епархиальным архиереем, а в случае их разногласия — министром внутренних дел, по сношению с синодальным обер-прокурором. На "духовных старшин" возложена обязанность вести метрическую запись "крещаемых" (взрослых); другие части метрики — о бракосочетавшихся и умерших — ведутся или ими же, или же "сельскими приказами" колоний, для каждой колонии отдельно; из этих отдельных записей в южных губерниях составляется общая метрика для целого поселенческого меннонитского округа. Главнейшие колонии: Гальбштадт (около 1000 жителей), Молочанского округа; Эйнлаге (около 900 жителей) и Шенгорст (около 1500 жителей) — Хортицкого; Шенталь (около 700 жителей) — Мариупольского; Кеппенталь и Гансау — Николаевского округа (Новоузенского уезда, Самарской губернии). Три новороссийских округа — Молочанский, Хортицкий и Мариупольский — образуют "Новороссийское братство М.", составляющее страховое от огня общество, санкционированное в 1867 г.

По уставу воинской повинности 1874 г. (ст. 157) меннониты освобождены от ношения оружия и потому не назначаются в войска, а отбывают обязательные (общие) сроки службы в мастерских морского ведомства, в пожарных командах и в особых подвижных командах лесного ведомства (см. Лесные команды). Льгота эта распространяется, впрочем, лишь на тех из М., которые присоединились к секте или прибыли из-за границы, для водворения в Империи, до 1 января 1874 г.

Босоногие дети меннонитов
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish01.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish08.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish09.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish07.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish06.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish02.jpg

Босые женщины меннонитов
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish03.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish04.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish26.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish05.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish10.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish11.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish13.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish12.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish15.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish14.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish21.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish16.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish17.jpg

Босоногие меннонитки на работах, требующих, как считается обуви
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish18.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish19.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish23.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish20.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish24.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish22.jpg

Босые женщины и девушки меннонитки на отдыхе
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish25.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish30.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish28.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish27.jpg
http://dirtysoles.ru.net/images/religion/b...oot_amish29.jpg

Отредактировано Olga Gavva (2007-10-25 17:54:42)

Спасибо, очень интересное добавление

Паломники всегда рады желающим участвовать в ходе. Главное — взять с собой удобную обувь, все же пеший ход не обходится без последствий, многие натирают мозоли. А опытные паломники вообще идут босиком.
http://www.park.region35.ru/numbers/num19/5.html

Вспоминается вихрастый малыш лет пяти. Он храбро шёл босиком по лужам Медянского бора, прислушивался к старшим, и когда они на привале стали говорить, сколько же нынче людей идёт, пятнадцать, двадцать тысяч? - малыш решительно заявил:
- Вы не то считаете, а я считал правильно - идёт миллион! Вы считаете только взрослых, а надо считать и детей.
http://www.russdom.ru/2007/200710i/20071026.shtml

Отредактировано ppk (2007-11-14 11:40:57)

Wow! Ужас какой. Некоторые , к сожалению, не способны провести четкую грань и бросаются в крайности.
ИМХО - многие берут на себя рассуждения не по уму своему.
Далее логично было бы поставить такой вопрос - " А является ли идолопоклонничеством уделить немножко времени ремонту и ТО вашей бисовской колесницы фирмы Ниссан?"   
А ещё сжечь все ноутбуки нафик   

Из послания апостола Павла к коринфянам, кажется...
"нас почитают обманщиками, но мы верны"

Вспомнил интересный момент: видел неоднократно, что на строительстве/ремонте церкви строители работают босиком. Вообще на стройках, это тоже бывает, но значительно реже. Так я видел в одном подмосковном селе, где реставрировалась церковь, что все рабочие были босиком (несколько мужчин и одна женщина). Это притом, что день был прохладный. Также в Москве видел двух босоногих малярш, красивших церковь, правда тогда было жарко.
Интересно, с чем это связано. Совпадение? Или как?

А вот нас с Ксенией (если кто помнит, такая модель Студии), не пустили в православный храм на Шлюзах в Советском р-не Новосибирска, босиком. При этом я, изменив своей обычной манере идти напролом, дождался во дворе батюшку и спросил: а можно ли нам вот так зайти? Батюшка спросил, чего это мы голоногие. Я и ответил - а так, мол, все лето... Батюшка подумал и сказал, что мне можно (!!!), а девушке не стоит (!!!). Почему? Отвлекать будет истинно верующих, сказал батюшка, от моления. При этом в церкви - я заглянул, был "три калеки".

...взламывать устои христианства мы не стали. Пусть его ислам взламывает, пес с ними.