часто упоминают о напряге с обувью и о том, как мучительно трудно и больно было ходить босиком, поскольку трескались пятки, а уж работа в поле без обуви - это была вообще пытка
Насколько я помню, данную проблему обычно акцентировали в своих воспоминаниях городские жители оказавшиеся во время Великой Отечественной войны по тем или иным причинам (беженцы, эвакуированные) в сельской местности.
Лихие 30-е и 40-е
Рогова Галина Васильевна
Не знаю, как в других местах, но там, где очутились мы, ни местным, ни эвакуированным не полагалось никаких продуктовых карточек или чего-то в этом роде, все на полном самообеспечении, да что-то рассчитывали получить за работу в колхозе.
Летом наша семья очень деятельно включилась в борьбу за существование, но, увы трудолюбие наше не было вознаграждено. Все были наслышаны, что местный колхоз очень хорошо платит по трудодням зерном, мукой, поэтому все, кто мог, летом работали на колхозных полях. Для нас это означало бесконечную прополку, однако главную трудность представляли расстояния: земли колхоза были разбросаны островками в бескрайней целинной степи. Нашей бригаде, например, были отведены поля за рекой (т.е. в Казахстане? Не знаю, как так получалось), до ее стана от деревни было 7 км. Сначала надо было явиться к стану, позавтракать, получить задание и отправиться на указанное поле, обычно за несколько километров. Потом вернуться на стан на обед и опять в поле, потом опять на стан - ужинать и уж потом опять те же 7 км до дому. На круг выходило километров 20, поэтому нас с сестрой, особенно меня, мама брала с собой далеко не всегда. Но сытное трехразовое питание заставляло ходить на работу так часто, как только выдерживали наши босые ноги.
Надо сказать, что мы, все трое - мама и мы с Ниной, - с раннего детства очень легко ходили босиком. Все лето, почти в любую погоду, мы с сестрой - босиком по каменистому московскому двору, по раскаленным плитам одесских улиц, по лесу и жнивью - без проблем. Травмы случались, но на них не очень-то обращали внимание, и они легко залечивались ("як на собаци", - говорила мама, которая вообще-то была очень внимательна и осторожна в отношении нашего здоровья). Когда в студенческие годы как-то отдыхали в украинской деревне, эта моя способность вызвала одобрение местной молодежи: "Дыви, чисто наша, чисто мужичка!" Она же оказалась нашим некоторым преимуществом перед другими эвакуированными.