Сергей, уделять столько внимания этому человеку - себя не уважать. Может я ошибся, но если так, то тогда я вообще ничего не понимаю в людях, и две трети жизни прожил напрасно.

Мне кажется, что столь глубокая тема подаётся несколько однобоко.
Объясню. Тут обсуждается то, как алкоголь влияет на босоногую тусовку. Иными словами, рассматривается схема

Босоногая тусовка + Алкоголь = ?

В то же время интересной могла бы быть тема о влиянии алкоголя на тусовку вообще, т.е. о реализации схемы

Тусовка + Алкоголь —> Босоногая тусовка

Тем самым данный топик можно переименовать зеркальным образом: вместо Босоногие и алкоголь — Алкоголь и босоногие.

Алкоголь стимулирует босоногость различными путями.
Один пример известен из классической литературы.
Стоило бы обсудить ситуации другого рода.
1. Собралась тусовка б/м молодых людей обоего пола. Выпивали. Потом начались танцы. Музыка ритмичная, настроение веселое, координация движений пониженная, чувство свободы повышенное — всё в совокупности приводит к желанию танцевать босиком, которое от индивидуальных личностей может распространиться на всю компанию.
2. Тусовка, собравшаяся в летний день и перешедшая в босоногое состояние, рано или поздно должна расходиться. И наверняка разомлевшим девушкам неохота влезать в высокие каблуки, и они уходят из гостей босиком. Может случиться, что весь коллектив захочет развеяться на свежем воздухе, не обременяя свои ноги обувью.

Или бы попытался Может он КМС по боксу. И это было бы твоё последнее решение
В этой реальности

Вы кормите роботов. Современный пивоваренный завод - полностью автоматизированное предприятие.

Хочется отметить, что во время нашей экскурсии мы из сотрудников завода встретили всего 5-6 человек — весь процесс производства полностью автоматизирован. Штат пивоваренного завода составляет чуть более 500 человек, подавляющее большинство из которых не имеет отношения непосредственно к процессу приготовления пива.
http://birra.ru/blog/comments/49

Добавлю, что в деревнях, обычно именно пьяницы не стыдятся публично босячить, по крайней мере, время от времени.

Так это в городах, а в деревне какие правоохранители?

Именно всякая пьянь обычно негативно комментирует моё бх. Сидит такой обосрышь на скамейке (или целое стадо), и пройдя мимо, слышишь пачку всем известных стереотипов.

Ну, тут уж как повезёт. А с другой стороны, деревенский пьяница, когда дойдёт до той кондиции, что ему захочется разуться, как городским тусовщицам, зачастую не будет остановлен необходимостью развязать трясущимися руками шнурки делать акробатические номера в попытке стянуть носки, поскольку он уже начинал бухать, будучи в сланцах или калошах на босу ногу.

Вообще же, следует учитывать, что чем беднее человек живёт, тем более он склонен держаться за внешние признаки благополучия, пьяницы же редко бывают хорошо обеспечены. А в деревнях народ вообще живёт беднее, чем в городах, так что без допинга там мало кто станет босячить, ибо соседи не поймут. Не надо сбрасывать со счёта и то, что память у деревенских длиннее, чем у городских из-за отсутствия информационного шума, а значит стереотипы типа если и не "босой - значит бедный", то "босой - значит недоросль" или "босой = сачок" сидят у них в головах намного прочнее, чем у городских.

Целостное понимание благополучия подразумевает осознание его мимолетности.

Как неловко-то вышло... Я российских законов не знаю... 

О, интересный топик, как я сразу-то...
Только здесь в основном аналитика сплошная, надо бы картинки, особенно с бабами. Пьяные бабы очень интересные, даже когда обутые. А уж босиком...
Я, правда, не спец по картинкам, я лучше на словах. История.
Можно ее даже в "босиком в метро". Или "в городе". Очень универсальная.

Итак, еду в метро. Год не помню, а вот число запало - 22 апреля, день рождения дедушки Ленина. Время - примерно полночь. Ехать через всю Москву. Расклад по пассажиропотоку стандартный. В начале народу никого, в середине пути не протолкнуться, к концу все рассасываются.
Сажусь на начальной станции и вырубаюсь. Я с работы ехал, понятно, датый. Здесь это не стыдно сказать, это в тему.
Просыпаюсь остановки за три до конечной. Вагон почти пустой, все спят на своих сидениях, кроме одной женщины, спящей у двери.
Женщина - вусмерть. Одета в вечернее платье, но босая. Рядом стоят роскошные туфли на невероятном каблуке. Ну, понятно, в них особо не поспишь. Тем более стоя.
Поскольку спит она именно так, упираясь лопатками в стену вагона.
В моменты особо глубокого сна ноги у нее подкашиваются, увлекая за собой расслабленное тело, и она невероятным усилием воли (поверьте, я знаю, о чем говорю)  утверждает его в первоначальном положении. И так - каждые две-три минуты.
Смысл происходящего понятен. И это понимание сжигает меня, переполняет ненавистью к людской жестокости и безразличию.
Никто из окружающих не пожалел ее, не преисполнился сострадания(ем?), как не жалела глумливая толпа римлян христианскую девственницу, брошенную ей на потеху умирать на арене, терзаемую изголодавшимися хищниками.
Войдя в переполненный вагон и не найдя свободного места, она была вынуждена забыться в кошмарном сне у этой жесткой и неприветливой вагонной стены...
Я смотрю на ее муки - и сердце мое разрывается от жалости и сочувствия. Она так прекрасна в своих страданиях, так кротка, тиха и покорна судьбе... Мне хочется вскочить с места, обнять ее за плечи и сказать - все, твоя голгофа закончилась, вот, смотри, сколько здесь вокруг замечательных свободных мест, садись, ты заслужила это своим мужеством и силой духа...

Но я сижу и молчу.
Жалкая, трусливая тварь...

Дело в том, что я стараюсь держаться подальше от пьяных женщин. Каким-то невероятным шестым чувством они угадывают во мне нежную и слабую душу.
И как только угадывают - мне пиздец.
Они уже не отстают. Сколько раз мне приходилось тащить их к себе домой и укладывать спать в ванной под укоризненными взглядами жены и детей. Пришлось даже установить там металлическую дверь с крепким наружным засовом. Кто хоть раз испытал домогательства со стороны пьяных баб, меня поймет...

Короче, я сижу не двигаясь. Даже не смотрю в ее сторону, она может взгляд перехватить, тогда тоже хана. И подходить не надо, сама все сделает.
Но боковым зрением я вижу все.
Очередная пустая ночная станция. В тишине засыпающего метро уже разносится "Осторожно, двери закрыва..." - и моя женщина приходит в себя. Резко разорвав начавшие смыкаться створки, она выбрасывается из вагона.
При этом она цепляет ногой одну из туфель, и та падает в междурельсовый проем.
Двери закрываются и поезд трогается.

Я зачарованно любуюсь оставленным в вагоне непарным произведением импортной обувной индустрии.
В голове целый ворох противоречивых мыслей.
"Обувь явно дорогая. Сейчас ей пофик, конечно, но завтра будет переживать."
"Но раз дорогая, значит, бабки есть. Богатая, купит себе новые, не развалится."
"Но богатые не ездят после пьянки на метро, для них есть такси."
"Но... бля..."
Весь перегон до следующей станции я борюсь с собой. И вот я уже жду поезда на противоположной платформе с проклятой туфлей в руке.
Дальше - как по писаному. Дежурная с "хваталкой", листы бумаги и фломастер, собственноручно и высокохудожественно исполненные крупными буквами объявления, развешанные в четырех местах, и почти осязаемые спиной взгляды восхищенных жриц Метрополитена.
Им повезло сегодня - воочию узрели, какие бывают хорошие люди.
И мне повезло, я смог убедиться в очередной раз, какой я замечательный. Хотя мне и насрать, я не сомневался в этом. Но жене и детям все равно расскажу, пусть знают, как им повезло с мужем и отцом.
Примерно так я рассуждал про себя, выходя из вагона на конечной. Предаваясь этим приятным мыслям, я неспешно двигался в сторону выхода, рассеянно скользя взглядом по вагонам томящегося в ожидании отправления обратного состава.

...Она сидела в почти пустом вагоне в своем нелепом вечернем платье скромно и целомудренно поджав под сиденье пыльные босые ноги.
Я догадался сразу.
Эта дура вообще села не на свою ветку. А значит, никогда не появится на той бляццкой станции, где я, как мудак надуваясь восторженной гордостью, развешивал свои тупые дацзыбао.
Придется идти на контакт. С красивой и пьяной босой бабой...
Храни меня Господь...
Сбивчиво и путано объясняю - название станции, в какую сторону идти и что спросить.
Бесполезно.
Она смотрит на меня кроткими, полными слез беззащитными глазами и я догадываюсь о смысле сказанного только по движению губ - Я не найду...
Обреченно сажусь рядом. Время поджимает, успеть на обратный поезд уже проблематично. Пешим ходом - минут сорок. Если хорошо знаешь дорогу, а я далеко не каждую ночь колоброжу по своему району.
Едем. Моя новая знакомая беззвучно плачет у меня на плече. Да, мы уже знакомы, ее зовут Оля...
Наша станция. Хватаю ее за руку, пытаясь вытащить из вагона. На противоположной стороне - поезд, возможно, последний. На него еще можно успеть...
Она упирается.
- Вылезай! - бешусь я - твои туфли здесь!
Она поднимает голову. Когда она успела поставить себе этот твердый взгляд совершенно сухих глаз?
- Мне не нужны туфли. Я босая пойду за тобой в Сибирь...
Еба... нет, скажите - ну кто бы из вас не повелся на такое?

В Сибирь приходится ехать. Пока я велся и таял, двери закрылись. Вышли уже за Уралом, на станции Новокузнецкая Московского Метрополитена им.В.И.Ленина...
Купили в ночном ларьке пива, чипсов и крабовые палочки. Я на всякий случай взял еще поллитру белой - конец апреля, ночи еще холодные.
У Оли был бенефис. Но помню я его смутно и неполностью.
Помню улетевшую от нас в подворотню запоздалую парочку малолеток - Оля их облаяла, довольно громко и заковыристо. Пришлось запихивать ей в рот весь остаток крабовых палочек...
Мост помню через Москва-реку, там Оля устроилась на перилах помыть ноги. Метров так в сорока от воды, примерно, если вниз считать.
Успел удержать за волосы, когда нагнулась...
Потом была Красная площадь, Оля меня фоткала у лобного места. Ну, типа фоткала, аппарата у нас не было. Когда срабатывал воображаемый затвор, она издавала вой пикирующего бомбардировщика...

Спали на скамейке в Александровском саду. Это помогло мне расстаться с распространенным спецслужбами мифом, что Кремль - самое охраняемое место в Москве. Наши усталые, не потревоженные ментами тела, пролежали там всю ночь, и пробудились лишь от звонких голосов играющих в саду детей (всегда мечтал куда-нить ввернуть этот замечательный, знакомый еще с пионерского детства жизнеутверждающий штамп).
Была суббота, около десяти утра.
В метро ехали вместе по вчерашнему маршруту. Она - выручать свои туфли, а я спать. Я плохо высыпаюсь на садово-парковых скамейках, особенно если лежу с краю.
Обменялись телефонами, договорились созвониться завтра. Провести вместе воскресный день...
Я не позвонил. Она тоже.

Иногда мне кажется, что мы что мы не сделали этого напрасно.
Особенно, когда среди ночи меня внезапно будит заливистый собачий лай, или ночное небо вдруг заходится дурным криком реактивного двигателя...

У меня здесь аэродром недалеко.
Военный...