Лучше бриллиантов
Перевод рассказа "Better than diamonds" неизвестного автора,
впервые опубликован в журнале "Harper's New Monthly Magazine"
Том 6 (декабрь 1852 - май 1853), Нью-Йорк
Перевод сделан с издания "Hows' Junior Ladies' Reader"
Филадельфия, 1860 год
Я стоял на широкой многолюдной улице большого города. Был холодный зимний день.
Недавно прошел дождь, и хотя солнце светило ярко, с крыш домов свисали сосульки, а
колеса экипажей гремели по замерзшей мостовой. Воздух был холоден и свеж, а порывы
северо-западного ветра придавали бодрости каждому шагу. Как раз в этот момент мимо меня
пробежала маленькая девочка. Ее одежда была бедна и изорвана, на ней не было ни пальто
ни шали, а бедные босые ножки раскраснелись от холода. Ей должно быть было не более
восьми лет. В руках она несла большой сверток. Бедное дитя дрожала от холода! Мне от
всего сердца стало жаль девочку! Внезапно, ее нога подскользнулась на тонком льду
мостовой и она упала, вскрикнув от боли. Однако, девочка не выпустила свертка из рук, а
проворно поднялась и, прихрамывая, заспешила со своей поклажей дальше.
"Постой, малышка!", - прозвучал приятный мягкий голос. Прекрасная женщина в шале и
мехах, вышла из дверей ювелирного магазина неподалеку. "Бедное дитя, ты не поранилась?
Присядь на ступеньку и скажи мне". О, как я возлюбил эту прекрасную женщину! "Ой, я не
могу", - проговорила девочка, нетерпеливо переступая босыми ножками по мерзлой мостовой,
"Я очень спешу. Сапожник дал мне этот сверток и мама должна закончить работу к вечеру, а
иначе она никогда не получит больше обувь в работу". "К вечеру?", проговорила женщина,
"Ты говоришь, к вечеру?". "Да", - ответила девочка и, так как добрые манеры незнакомки
сделали ее смелее, добавила: "Сатиновые туфельки. Их надо украсить блестками к
сегодняшнему балу и...". Женщина взяла сверток из рук девочки и развернула его. Вы не
знаете, почему ее лицо вдруг покраснело, а затем побледнело. Но я знаю. Я заглянул в
сверток и внутри свертка лежали туфельки, а внутри туфельки я прочитал имя, ее имя. Но
этого-то мне не стоит говорить. "Где же живет твоя мама, дитя?", - спросила женщина. И
девочка рассказала ей все: где они живут, и что отец у них умер, а ее маленький брат болен,
что ее мама добывает на хлеб тем, чинит обувь, но этого не хватает и временами они
голодают, а порой и замерзают, а мама плачет, потому что у нее нет денег, чтобы купить
молока больному братику. И затем я увидел, как глаза женщины наполнились слезами, она
быстро смотала сверток и отдала его девочке, но не дала более ничего, даже шестипенсовой
монетки. И развернувшись на ступенях, вернулась обратно в магазин из которого только что
вышла. У нее на одежде, я успел заметить, блеснула на зимнем солнце бриллиантовая
булавка. Вскоре она появилась вновь, села в роскошный экипаж и укатила. Маленькая девочка
посмотрела ей следом и поспешила дальше, быстро перебирая застывшими босыми ногами. Я
последовал за малышкой на небольшую грязную улицу, в маленькую темную комнатку.
И увидел ее маму. Она была бледна, но лицо имела спокойное и приятно взгляду, она
укачивала малыша. И как только малыш уснул, женщина положила его на колени. Затем
развернула сверток и зажгла тусклую свечу для работы. Хотя на улице было еще светло, в
комнате стоял полумрак. Она поцеловала свою маленькую девочку, подвинула ее замершие
босые ножки поближе к скудному очагу, и дала ей маленький кусочек хлеба, все что у нее
было. После этого, она нежно обняла дочку и, прочтя вечернюю молитву, скала, что ангелы
будут охранять ее. И маленькое дитя уснуло сладко и видел сны. О, прекрасные сны! О
теплых чулках и новых башмаках. А ее мать шила туфли. И как блестки сверкали в свете
свечи, разве могло сердце матери оставаться спокойным? Она думала о замерзших босых ножках
своей дочки, о маленьком черством кусочке хлеба, что не смог утолить чувство голода,
о яркой, залитой светом зале, о гостях в роскошных одеждах, о столе ломящимся от яств.
Ничтожная толика этих богатств могла преобразить ее убогое жилище. И другие думы
приходили к ней: о милом домике, о любим человеке рядом, который мог бы позаботиться
о ней и о детях, но которого уже больше никогда с ней не будет . Однако, как эти думы
пришли к бедной вдове, так пришла и другая. И она, сложив руки и склонив голову,
прошептала, я слышал: "Отче наш, прости меня. Я верю, все что ты не даешь нам, все к
лучшему. " И тогда дверь неслышно отворилась и в комнату кто-то вошел. Был это ангел?
Это была женщина. На ней были белые одежды и двигалась она совершенно беззвучно. Она
подошла к спящей девочке и укрыла ее теплым покрывалом. Затем в старом очаге вспыхнул
яркий огонь, а на столе появился каравай хлеба и молоко для больного малыша. Затем, она
подошла к вдове, взяла из ее рук недошитую обувь и, вложив внутрь кошелек с золотыми
монетами, сказала: "Он отец сирот и защитник вдов". И ушла так же неслышно, как
появилась, но я успел расслышать ее последние слова: "Лучше бриллиантов! Лучше
бриллиантов!". Что она имела ввиду? Я посмотрел на вдову. Со молитвенно сложенными
руками и слезами на глазах та благодарила Господа за то, что послал ей ангела. И я ушел
прочь и пошел в яркую залу, где горел свет, повсюду стояли цветы и играла музыка. Вокруг
меня были счастливые юные лица, прекрасные женщины, богато одетые и сверкающие
драгоценностями. Но никого из них я не знал, пока одна из дам не прошла мимо меня. Она
была одета в белое платье простого покроя, лишь на груди украшенное бутоном розы. Голос ее
был прозрачен и чист, как серебряная лютня. На ногах у нее не было туфель, а двигалась
она, как будто шла по воздуху. В ее взоре была такая благодать, что глядя на нее, я понял,
это - ангел.
Отредактировано ppk (2014-07-30 11:01:11)
