Ух ты, круто. Вы еще более заслуженный человек, чем я думал

Руки женщины переместились на бедра префекта вигилов. Избор осторожно, не отрывая взгляда от поединка, накрыл ее ладони своими и попытался отвести назад. Женщина, продолжая его движение и понимая его по-своему, скользнула на спину, ее белоснежные, не знавшие загара ноги скользнули вперед, окружив его. Избор, борясь с негодованием, сидел закаменевший, не зная, как поведет себя знатная блудница если он резко встанет из ее объятий – не начнется ли бурная сцена, которая невольно украдет долю внимания Торна.
Он скользнул взглядом на стены, явно отделанные совсем недавно и по последней моде, потому что похожие он видел в нескольких приличных домах, в том числе и на пожаре в Каринах. Фрески были снабжены пояснительными надписями, достойными Катона-старшего: «держать в чистоте ноги и не пачкать белье и постели», «уважать женщин и избегать непристойных речей», «воздерживаться от гнева и от драк». Содержание текстов совершенно не вязалось ни с чем из происходящего, кроме, разве что мытья ног. Во всяком случае, обнимавшие его женские ноги были безупречно чистыми, а каждый ноготок на них прокрашен слабо разведенным пурпуром.

В этот момент в комнатку влилась веселая компании. Впереди шла Лис, гордо топая голыми пятками и таща в руках пятилитровую пластиковую емкость с янтарным пивом.
— Туборг пришел! — возвестила она.
— Оба-на! Это откуда?
— Лис на опохмел дали! — давясь смехом, сообщила Камилла. — Подошли к киоску, где пивбар рядом. А там мужик. Лис увидел и говорит: «Девушка, где вы туфельки потеряли?»
— И что?
— А я ему: пропила, говорю, дядя... — Лис азартно тряхнула волосами. — Вот, решаю, на опохмел чего взять, как, мол, думаете?
Оказалось, мужик, сраженный наповал простотой и искренностью ответа, тут же убежал в бар и, пока ребята скидывались на напиток местного пивкомбината, вытащил пятилитровку светлого «Туборга». И вручил Лис, присовокупив: «А и правильно, девушка! Вы так красивше!»

-------

Они покинули скамейку и пошли по узорчатому ковру дорожки, пробитой сверху квадратами света. Шагали и мурлыкали: «Оу, Симорон, я иду к тебе босой...» Внезапно Ирка схватила ее за руку:
— Стой! Во-первых, съешь вот это.
И она подала ей что-то похожее на мятный леденец.
— Что это? — спросила Людочка, принимая угощение в худую ладонь.
— Мятный леденец, — без тени улыбки ответила подруга.
Людочка бросила в рот леденец и ощутила, как он шрапнелью взорвался у нее во рту. Перечный жар рванулся в глотку, будто бы ей в горло брызнули из баллончика, которым отпугивают насильников. С визгом Людочка бросилась в кусты, насилу выплюнула леденец, успевший прилипнуть к нёбу. Когда она выбралась оттуда, кашляя, чихая и отплевываясь, Ирка стояла и коварно улыбалась.
— Ты, Ирка... кха-кха! Я тебя ненавижу просто! Уйди!
— Ну прости... — Подруга утешающее погладила ее по костлявому плечу, обтянутому единственным выходным платьем, белым в синий горошек. — Ну Ян-цыфань это...
— Что?!
— Ян-цыфань. Китайский перечный шарик. Они его в салат хэ добавляют, для остроты. Зато знаешь, какое у тебя сейчас горло красное будет! Офигеть!
— Ну... ну! Тьфу на тебя! Хоть бы предупредила!
— Щаз! Ты бы тогда точно и в рот его не взяла... Стой!
— Что еще?
— Симорон великий мой, я иду к тебе босой, — процитировала Ирка, ухмыляясь. — Снимай давай. Клади сюда.
Людочка растерялась. И босоножки, которые она приготовила к посещению поликлиники, тоже были единственные, парадные. Еще мамины, восьмидесятых годов, с квадратным носом и квадратным же каблуком, на ремешочке. Если бы не потрескавшийся, облупившийся лак, они были бы в этом сезоне самыми модными. Девушка несмело вышагнула из туфель.
— Разве можно... в больницу в таком виде?!
— Если так в ночных клубах танцуют, то почему в больницу нельзя? — резонно возразила подруга и засунула обувь в черный мешок. — Все! Клиент готов. Пошли!
— Ага-а... — обиженно протянула Людочка, — сама-то свои сандалии не снимешь!
— Я? — обиделась Ирка. — Легко! Только не сейчас. Я сейчас выполняю спецзадание. Пошли, опоздаем, бабки набегут с всякими геморроями.
Несмотря на поддержку Ирки, девушка вступила в сень белоснежных коридоров — в поликлинике недавно сделали косметический ремонт — с определенной робостью. Линолеум пола был приятно прохладен и гладок, но ей казалось, что все на нее пялятся. В просторной рекреации перед кабинетом ее участкового терапевта никого не было, только угрюмо сохла в углу пальма, и лежал на столике страшный журнал для чтения в ожидании своей очереди: «Бюллетень профилактики вензаболеваний в РФ». Ирка бесцеремонно просунула черную кудлатую голову в дверь кабинета: «Можно? Нет, не я... подруга... Проходи!»
Терапевт, добрая полная женщина, даже привстала, посмотрев из-за стола на Людочкины голые ноги. И процесс пошел. Возмущению врача не было предела. На волне этого возмущения она проверила горло Людочки, алеющее, как декорации китайского балета «Красный мак», выписала больничный на две недели, прописала невероятную кучу лекарств... и проводила Людочку до дверей. Размахивая медицинской картой и сурово блестя очками на добром лице, докторша громко отчитывала пациентку:
— Ну, куда это годится? И немудрено — в августе бОсой шлепать! Да вы так и воспаление легких схватите, и цистит, и туберкулез, и столбняк, и грибок — мало ли гадости на тротуаре!
А Людочка, к своему ужасу, увидела в холле уже ряд аккуратных бабулек, осуждающе качавших головами в такт, и важную Ирку, рассказывавшую, какая непутевая у нее подруга. Врач отправила Людочку домой, приказав лежать, лежать и еще раз лежать, а, пролежав две недели, прийти к ней — и то только на осмотр. Сверкнув очками, исчерпавшая пыл, доктор скрылась за дверьми, а Ирка пошла впереди Людочки, светясь от удовлетворения.
Они вышли из поликлиники. Видно, по дворам только что прошла поливальная машина, и под ногами у Людочки оказался асфальт, покрытый теплой водой. Она сразу согрелась на нем под утренним, азартным солнцем. Ирка уверенно пошла к киоску, стоящему у торца поликлиники на остановке, бросив:
— Щас, сигарет куплю.
Девушка переминалась с ноги на ногу, пока Ирка покупала облегченные «Мальборо». Потом решила напомнить:
— Ирка... эта...
— Чего?
— Ты туфли отдай!
Ирка хмыкнула, залезла в пакет. Сунув в зубы сигарету, сказала:
— Нет проблем... только они того.
— Что?!
В руках у подруги оказались босоножки, один каблук которых был оторван с мясом. На его месте хищно торчали гвоздики, а ремешок был порван. Людочка похолодела.
— Ну должна же была я бабкам в очереди объяснить твое асоциальное поведение! — возразила подруга. — Да ладно тебе! Зайдем вон к чукче, за общагой. Он в два счета пришьет.
Мимо них по улице двигалась желтая поливалка, сосредоточенная и важная, как жук. Усиками летели струйки на обочину и газон, на асфальт тротуара, окрашивая его во вкусный, лилово-фиолетовый оттенок. Ирка все поняла по глазам подружки — по глазам, в которых стояли слезы. И, засмеявшись, она тут же сбросила с ног свои сабо с ремешками
— Ну, вот. Ты довольна?!
Стоявшие на остановке люди: студентки, солидные дяди с барсетками и тетеньки с сумками — боязливо отходили от гудевшей поливалки. А они не отошли, не успели, да и ни к чему было. Тотчас холодный душ ударил по их голым ногам. От неожиданности Людочка ойкнула, но тут же засмеялась. Водитель поливалки, хорошо видный в окошко кабины, улыбнулся им и показал большой палец: молодцы, девчонки, мол! Умытые водой, ногти на ногах Ирки, покрытые ярким лаком, сверкали, как свежие вишенки.
— Ну и ладно! — жизнерадостно провозгласила Ирка и зачем-то победно обернулась на остановочный люд. — А мы ведь победили, правда? Оу, Симорон! Теперь и я себе мороженое куплю.
Они уже пошли по тротуару, весело скользя по его прополосканной водой, как после летнего дождя, горбатой спинке. Солнце обливало их теплом, легкомысленное платье Людочки развевалось, и она ощущала, что сто первый удар по орешку уже кто-то сделал. И оказалось совсем не больно, а легко и приятно!
Наперерез им прошли два мужика, по тропинке от входа в поликлинику, и один засовывал в папку темные, страшноватые листы рентгена. До девушек донесся недовольный голос одного из них:
— ...А я ей говорю: «На хрен мне ваш больничный?! У нас там нулевой цикл заливают, сваи бьют, а я на койке прохлаждаться буду?!»
Ирка, тоже услышавшая это, зажмурилась и толкнула Людочку локтем:
— Вот видишь? Кому-то больничный был не нужен!
— «Полочка»! — вскрикнула Людочка. — «Полочка» сработала!!! Вау!
И они обе громко расхохотались, не обращая внимания ни на что. До слез, до колик. А потом шли по Морскому проспекту, мимо утопающей в зелени коробки Дома ученых, и радостно пели, дурашливо подвывая: «Оу, Симорон, родной! Я иду к тебе босой...»

Насколько вырос уровень этого топика. А ведь и полгода не прошло, как меня поперли за бездарность и графоманию... и уже такие сдвиги в положительную сторону! И хочется тоже творить...
Не выдержал, эссе написал. Под впечатлением прочитанного.
Я не очень хорошо знаю, что такое эссе. Точнее, совсем не знаю. Поэтому, всякий раз, когда из под моей клавиатуры выходит какое-нибудь очередное унылое говно, я называю это - эссе. Поэтому, не надо придираться к терминологии, считайте, что это традиция, основанная на общей безграмотности организма.
Да!
Любое совпадение имен, ников и фамилий классиков (включая Л.Н.Толстого) с реально существующими лицами следует рассматривать как случайное.
А то знаю я вас...

                                     ЖИВЫЕ КЛАССИКИ.
Посвящается всем живым классикам. Долгих им лет и крепкого здоровья.

... Дубравка лежала на теплом от ее тела прибрежном валуне и задумчиво наблюдала за волнами, ласкающими ее босые ступни.
Мои ноги - размышляла она - надо же, они совсем босые... как это здорово!
Еле слышный шелест песка под легкими босыми подошвами прервал неспешный ход ее мыслей.
- Это ты, Лилит?
- Я, Дубравка... Ты услышала мои шаги? Но как, я же босая...
- Ты всегда босая, Лилит, и твои босые шаги я различу из тысячи небосых...
- Да, конечно - обрадовалась Лилит - я всегда босая, ты права... Но ты - ты ведь тоже всегда босая, Дубравка?
- Босая? А ведь правда - я тоже всегда босая! Боже, как это прекрасно!
- Да, да, это именно прекрасно! Ты такая же босая, как и я, а я как и ты...
- Вы обе босые, девочки мои - раздался добрый ба(о?)совитый голос - вы обе босые, как...
- Игорь! - радостно воскликнули обе девушки - Это ты, Игорь! Ты пришел! Но... почему ты не босой?
- Я босой. Просто я спрятался за большим камнем и вы видите только мою голову, а босыми принято считать совсем другие части тела.
- Так выходи! Мы хотим скорее увидеть твои части тела, которые принято считать босыми!
- Не могу. Я совсем, полностью босой, то есть голый и не хочу своим видом обидеть вашу босую целомудренность.
- Ты голый... почему?!
- Это протест. Протест против презренных обутых обывателей. Они перестали реагировать на мои босые ноги, пора переходить к более действенным средствам.
- Какой ты смелый и мужественный! Мы гордимся тобой, Игорь! Однако... как же ты вернешься в город? Тебя не пустят злобные метробабки...
- Я не вернусь. Мы все трое не вернемся. Мы уйдем из этого провонявшего потными носками города далеко-далеко, туда, где...
- Мы уйдем туда босыми? - заволновалась Лилит.
- Конечно, Лилит, мы уйдем туда босыми. И...
- Как это здорово, Дубравка! Босыми! Мы уйдем босыми!.. А... А куда мы уйдем, Игорь?
- Мы уйдем в совсем другой мир, где нас встретят прекрасные люди...
- А они будут босые?!!
- Конечно, они будут босые. Очень-очень босые. Такие босые, каких вы еще никогда не видели...
- Как это здорово! Мы встретим очень-очень босых людей и увидим их!.. Но Игорь - мы ведь тоже очень босые, разве нет? И мы часто встречаем друг друга... и видим...
- Ну... я имел в виду, что мы увидим очень босых людей, равных нам по степени босости.
- Круто... И мы останемся там с ними навсегда?
- Нет. Мы вернемся. Вместе с ними. И увидев, как нас много, обыватели застыдятся и освободят свои ноги от омерзительных, сковывающих их футляров. Но это будет еще не скоро...
- Не скоро... Как жалко... Так хочется жить только ради того, чтобы хоть на секунду увидеть этот преобразившийся мир - Дубравка смахнула невольную слезу - И мы будем жить!
- Да, будем! - горящий взгляд Лилит был устремлен куда-то далеко, в вечно босое будущее - Будем жить. Жить босыми! ... А потом обязательно как-нибудь немного подумрем, и станем классиками...
- Точно! - восхитилась Дубравка - Босыми классиками! Как Лев Толстой. Он ведь жил и умер босым, разве нет?
- Конечно, босым - тон Игоря не оставлял возможности для сомнения - разве босой классик будет умирать обутым?

... Высоко-высоко, в голубых небесах душа Льва Николаевича ностальгически улыбалась, вспоминая безвременную кончину своего босого тела, выпавшего из электрички на полустанке, по странной прихоти судьбы гордо носящем его имя и фамилию...

Не писал стихов
          И не пишу,
          – Ими я,
                  как воздухом,
          Дышу.

          Николай Доризо

Не писал стихов
          И не пиши!
Лучше погуляй
          И подыши.
За перо
          поспешно
Не берись,
От стола
          подальше
Уберись.
Не спеши,
          не торопись,
Уймись,
Чем-нибудь,
          в конце концов,
Займись.
Выброси к чертям
          Карандаши.
Полежи,
          в затылке почеши.
Суп свари,
          порежь на кухне лук.
Выпей чаю,
          почини утюг.
Новый телевизор
          разбери –
Посмотри,
          что у него
Внутри.
Плюнь в окно
          И в урну попади!
В оперетту вечером
          Пойди.
Вымой пол,
          Прими холодный душ,
Почитай
          на сон грядущий
Чушь...
Что-нибудь,
          короче,
Соверши!
Не писал стихов
          И не пиши!

/А. Иванов

а мне понравилось... Писатель становится писателем, когда его начинают пародировать.

И еще из "Пепла на мраморе"

Жрица взглянула еще раз в равнодушное, сухое и прозрачное темное небо, вдохнула, сколько смогла этот неспокойный воздух – и побежала. Чисто выметенные плиты портика знакомо ложились под босые ноги, прохладный камень заставлял бежать легко и быстро, чтобы едва касаться его кончиками пальцев – она почти летела, тугие длинные косы ритмично вздрагивали по лопаткам.
Странные мысли постепенно выветривались – оставалось только ощущение полета, наслаждение от власти над своим послушным и сильным телом. Не останавливаться – крылатой гарпией через ночь, в никуда – туда, где никто не ждет…

положительный, но не позитивный.

 
Рад, что не ошибся, и Вы не обиделись. Правда, не совсем Ваша заслуга, а? Мой главный герой так поспешно попытался перевести стрелки, совершенно забыв, что воров на Руси всегда идентифицировали именно по наличию ярко горящих шапок. Ну, Бог с ним...
С выводом слегка поспешили. Сразу оговорюсь - это не значит, что он неверный.
Тем не менее, это пока еще не литературная пародия, всего лишь пародия на некий образ мыслей и поведения. Очень надеюсь, что в Вашем случае весьма утрированная.
Замечательно, что Вы здесь публикуете свои произведения. Не стоит только ограничиваться этим ресурсом. А то знаете, как бывает - признание у небольшого круга тенденциозно настроенных читателей можно принять за наличие великого литературного таланта. Это очень соблазнительно, поскольку легко, но бесперспективно, к сожалению. Придется всю жизнь скитаться по тематическим ресурсам, как это делает сейчас мой несчастный новосибирский друг, храни его Господь от бед, напастей и недобрых людей. Но там уже тяжелый случай, бедняга совершенно серьезно считает себя сильным литератором, увы...
Очень надеюсь, что Вас минует чаша сия, и я смогу совершенно искренне написать на Ваше сочинение настоящую литературную пародию, которая, конечно, будет сильно уступать оригиналу по художественному уровню.
Успехов.
B)

Да, да, Дубравка, послушайте Примардо: он совершенно серьезно считает себя талантливым эссеистом и даже остроумным человеком, да храни его Бог от геморроя и прочих напастей (а то ведь его "эссеистику" даже на туалетную бумагу не пустишь - ядовита!); одним словом, пусть он себя считает и дальше, ибо это тоже очень тяжелый случай и не лечится ни в Новосибирске, ни в Москве.

да роман вообще не о босоногости. Так, из 600 страниц нашла несколько "тематических" эпизодов, просто показывающих некоторые аспекты римской жизни и отношение к хождению босиком. Когда писала, то не задумывалась об этой проблеме в разрезе концепции барефутинга.
А так - я нормальный печатающийся автор. Еще раз приношу извинения, что не обнародую свою ФИО, что делает малоценными заявления об авторстве и научных заслугах. Карьера дороже личных интересов.

Просто незачем. Ну что мы сейчас будем чем-то меряться... Я появилась на форуме потусоваться в заинтересовавшей меня проблеме. Это мое право. Если здесь политика позиционирования под ФИО и с фото, как на многих профессиональных форумах, где "за базар отвечают", то этого я не заметила.

Кому не интересны? ФСБ?
А то, ведь, знаете как бывает: пишет чел с компа, ты пробиваешь айпи, пускаешь в ход свои связи или достаешь краденые базы провайдера, выясняешь на кого там заключен договор... А потом бац, комп, оказывается, стоит в таком месте, где проходной двор и пользуются им человек десять минимум, а если ещё и договор на Васю Пупкина или, что ещё круче, на реального чела, который тут ни сном, ни духом... Это только гебня и раскрутит, менты уже могут и зубы обломать.

Я не интересен, зато Дубравка интересна. Большой учёный и садомазохист тяжёлой жизни человек, да ещё и лох бессребренник, к тому же.