«На гигантском холсте, среди туманов, облаков и красочных туч, обнажённая женщина бросается на шею вздыбленной лошади. Белые сладострастные руки - руки Форнарины, в которых Рафаэль нашёл смерть, - обвиты вокруг могучей чёрной шеи, сжимая её так же сильно, как сжимает только любовь, которая сильнее смерти».
Владислав Подковинский, наполовину сирота, был ребёнком Варшавы, учеником железнодорожной школы, позже единственной художественной школы в Варшаве. Год провёл в Петербургской Академии художеств свободным слушателем.

Затем он уехал в Париж. После возвращения на родину в 1890 году поселился в Варшаве, где жил до своей кончины в 1895 году.
Постоянная материальная необеспеченность, бедность мастера способствовали развитию туберкулёза, который съел его в 29 лет. В конце своей короткой жизни он склоняется к символизму. Он хороший художник, но одна работа оставила неизгладимый след в истории живописи. Это «Экстаз».

«Экстаз» экспонировался на отдельной выставке ранней весной 1894 года. С самого начала шоу сопровождалось аурой ощущений и неизменно волновало зрителей, и каждый день - аншлаг.
Полотно было очень смелым в своём послании. Лицемеры и ханжи были возмущены его популярностью.
Тысяча человек посмотрели на картину в первый день и около 12 тысяч за всё время. Плата за это шоу, выплаченная художнику, составила неплохую сумму, 347 рублей 77 копеек.
Но что-то случилось с Подковинским. Он пришёл по окончанию выставки, попросил у дворника лестницу, поставил её рядом со своей картиной, поднялся на нужный уровень и острым ножом начал резать холст. Вокруг лица женщины.
Было в этом поступке скрытое, тайное. Газета «Варшавка» обнаружила в чертах женщины сходство с Евой Котарбинской, женой Милоша, тоже художника, друга Подковинского.
Он был влюблён в эту даму и не смог скрыть свои чувства, ему отказали от дома.
Можно, конечно, предположить, что он порезал картину из несчастной любви к замужней женщине, и, вероятно, в этом будет много правды.
«Да, момент был адским. Разорванный холст звучал как крик. И когда в дыре длиной в несколько локтей вспыхнуло белое дерево лесов, мой страх исчез...».
Это было эмоциональное признание, в основном без объяснений. Или, может быть, оно всё объясняет? Страх смерти... Подковинский был болен...
Мотивы поступка, который можно назвать разновидностью детоубийства, остаются загадкой. Да, психологическая загадка. Мы ищем к ней ключ.
Вероятно, несколько человек, близких к художнику, знали, почему художник покромсал одно из самых узнаваемых произведений польской живописи, но никто из них не осмелился обнародовать свои знания.
Любовь? Из которой «он вышел побеждённым как мужчина»? Или непереносимость туберкулёза, неизлечимого в то время? Или отказ от идеи картины?
Картина была восстановлена после смерти (к сожалению, скорой) художника, но если внимательно посмотреть, то можно ясно увидеть шрамы, оставленные его ножом.

Отредактировано Михаил (2019-01-16 17:23:20)