Я не понял Вашей мысли. Поясните, пожалуйста.

Кадры из диафильма "Женщина и религия" (студия "Диафильм" Госкино СССР, 1984)

Пояс Богородицы

- так называют Православные Святую Канавку в Дивеево

Недавно дивеевские насельницы были поражены - один мужчина пришел на Канавку в самодельных гетрах с наколенниками, как у футболиста, - чтобы на четвереньках было удобнее всю Канавку проползти. Так делал в былые времена «служка Божией Матери и Серафимов» Николай Александрович Мотовилов, но только, конечно, без «наколенников». А одна молодая женщина летом проползла по Канавке на коленях и сбила ноги в кровь, до костей. Но весь путь прошла, ни разу не привстав - от метра до метра. Плакала, а ползла! Видно, что-то случилось в семье, и нужна была ей сугубая помощь Царицы Небесной. Я сам видел нескольких людей, которые шли по канавке босыми ногами. Таких тут множество. А кто-то идет - и при этом спокойно болтает по мобильнику о своих совсем суетных мирских делах. Даже не понимая, по какой земле он идет! Но и этих принимает Святая Канавка. Может быть, и они получают свою меру благодати…

А с головой (по крайней мере у мужчин) наоборот: христиане, входя в церковь, голову обнажают, а мусульманам в мечети без головного убора нельзя, так же как иудеям в синагоге.

Во всяком случае, когда я ездил на экскурсию "Мировые религии в Москве", то перед посещением мечети и синагоги всем экскурсантам было сказано надеть головные уборы. Может быть, экскурсовод что-то напутал?

Вот оно как, оказывается! Как хорошо, что я атеист и мне не нужно соблюдать эти условности! Побывал разок на экскурсии, посмотрел - и хватит!

Агра

А на исповедь к вам ходят?

Исповедь
Майков Игорь.

Louis Hersent Paris (1777-1860)

Les Religieux du mont Saint-Gothard / Монахи горы Сен-Готард

Монахи спасают мужчину, его жену (босую и явно неподобающе одетую) и ребенка
от непогоды во время перехода через Альпы.

Картина явно аллегорична, поэтому помещаю здесь.

P.S. Данная картина является частью постоянной экспозиции в Лувре

Отредактировано ppk (2014-12-16 11:13:12)

Соловки
Немирович-Данченко Василий Иванович

    IV

    Сибирячка
       
       Проходя между народом на палубе, я невольно остановился у одной группы. Ее составляли: в центре -- слепец старик, который, и сидя, опирался о посох. Жаркий луч солнца золотился на голом черепе, охватывая заодно и не зрячие глаза, и детски наивно улыбающееся сморщенное лицо. Из-под открытого ворота посконной рубахи во все стороны торчали углы костей. Рядом с ним, пониже, на каком-то жиденьком узелке помещалась небольшая худенькая девушка с робким лицом и точно раз когда-то испугавшимися и в одном выражении страха застывшими глазами. Синий крестьянский сарафан висел на костлявых плечиках. Она только что начала соседке своей рассказывать о многотрудном пути, который довелось пройти ей до Архангельска.
       -- Я сама из Иркутского города, в Сибирях это!
       -- Нну! У меня братан там, на поселке. Что ж ты сюда, по усердию или по обещанию родителев?.. Тут больше по родительскому приказу бывают...
       -- Нет, сама. Потому я с малолетства по обителям!
       -- А меня грешную только сей год Господь сподобил. Тебя как же это одну мать пустила?
       -- Много тут было... горя разного. Пять годов это дело задумано. Все с отцом совладать не могла!
       -- А у тебя отец-то кто?
       -- Мещанин торгующий.
       -- Ну!? Что ж ты это с сытой-то купецкой жизни... Поди, на пуховике спала...
       -- Судьба, знать!
       -- Давно ли ты оттуда?
       -- Семой месяц!
       -- И все одна? Или со стариком?
       -- Нет. Старика-то я под Шадринском нашла. Не родной.
       -- Известно, кому какая судьба. Поди, сестры, коли есть, по праздникам пироги едят, да с утра до ночи на красу свою девичью любуются. А ты на-поди! Босая всю путину прошла?
       -- От Томскова-городка босая, потому какие башмачонки были -- совсем развалились!
       -- Ну, это тебе все зачтется. Много ты можешь согрешить теперь, потому твой подвиг велик. У Бога все на счету.
       -- Уж сколько и били меня, как сказала, что в Соловки хочу.
       -- Родители?
       -- Они. А и пошла-то я, чтоб, значит, родительские грехи замолить. Первый раз я, не спросясь, пошла, без виду. Ну, меня верст за двести от Иркутского и пымали... И по этапу домой приволокли. Потом я опять ушла -- отец на лошади догнал. И на цепи стал держать. Месяца три не слушали, однако ради дня ангела -- ослобонили. Сколько одного бою было -- страсть. Насмерть били!
       -- Ах, ты -- болезная. Ишь, как тебя Господь сподобил! Все, милая, зачтется!
       -- Тогда я и сказала родителям: сколько ни калечьте, а воли моей с меня не снимете. Потому было мне видение... Святой Зосима во сне являлся и ободрял на подвиг... Отцовские грехи, говорил, замоли... Три раза было видение. Тогда и задумала я идти -- к отцу. Сказала ему -- позеленел: одначе смолчал. Ступай вон, -- говорит, -- чтоб и духу твоего не пахло... На утрие опять к нему, -- он за волосы и давай меня топтать. До бесчувствия было. Переждала я еще день и опять про то же, -- вдругоряд оттаскал. Я в третий... Как сказала я в третий, тут его за сердце и забрало... Заплакал. Снял икону, благословил, как следует. Иди, -- говорит, -- к святым угодничкам и за нас помолись. На другой день сряжаться стали. Дал он мне два ста рублей на дорогу, да три ста угодникам, паспорт и все такое... Ну, а на третьи сутки опять побил.
       -- Ну, и родитель у тебя!
       -- Потому обидно, что без его воли пошла.
       -- Что ж ты все пешком?
       -- Все. Деньги, какие дали -- несу угодникам.
       -- А кормилась в дороге как?
       -- Именем Христовым... Побиралась.
       -- Много, много ноне согрешить можешь, и все с тебя за это снимется. Ну, а старичок слепенький сродственник тебе, что ли?
       -- Какой родич! Под Шадринском на дороге нашла. Он с мальчиком ходил, да мальчик бросил его, убег... Ну, я и подумала, что Господь мне его послал, чтоб я еще потрудилась. Так и прошли вдвоем. И назад поведу до Шадринскова.
       -- А там как?
       -- На том самом месте, где взяла -- там и оставлю.
       -- Посередь поля?
       -- А то как же, где Господь послал!
       -- Да он помрет!
       -- Уж это как Бог. Потому, где взяла -- туда и предоставить его должна. Иначе как?
       -- А там опять к родителям?
       -- Да, годик пережду. Потом в Иерусалим-град.
       -- А ты бы замуж... Поди, женихи были?
       -- Были!.. -- И худенькое личико девушки все перекосило ненавистью. -- Были... Как не быть, погубители!
       -- Что ж, ты не пошла?
       -- И не пойду. Нагляделась, как батюшка маму бьет... Все они такие. На тиранство одно идти, что ли?
       -- Без этого уж нельзя... Одначе тоже с опаской бей!..
       -- Лучше христовой невестой, по святым местам ходючи, да родительские грехи замаливаючи..

Отредактировано ppk (2014-12-29 09:34:40)

Религиозный фестиваль Гадимаи, проводящийся в Непале раз в пять лет в конце года.
Раз в пять лет в течение нескольких дней три миллиона человек приносят в жертву от 250 до 600 тысяч животных.
Фестиваль проводится в 25 километрах от города Бирганж (округ Бара) внутри и около храма Богини силы Гадимаи — в радиусе трех километров от него.

Как видим, некоторые участники церемоний обходятся без обуви.
Вряд ли это требование веры - т.к. другие рядом с ними обуты.

Участники образовали ужасную пробку из всех транспортных средств, которые только возможно себе представить — тракторы, повозки, тук-туки, автобусы. Приходится идти пешком около четырех километров.

Люди тащат скот, накрыв его красным куском хлопка или повязав на шею красную ленточку, что обозначает жертвенное животное.

Голову рубят так ловко, что не возникает сомнения в большом опыте исполнителей.
Без лишних сантиментов.   :ph34r: 

Отсюда
http://lenta.ru/photo/2014/12/23/nepalsacrifice/#0

Отредактировано wolsung (2015-01-20 09:07:08)

Сцена уборки помещения церкви из книги религиозного содержания
"A child's book of warriors" (1907) by William Canton (1845-1926)

Похоже, какое-то мероприятие религиозного характера

1, 2, 3