Ну, что, Петро Вальцман, помогут тебе твои ляхи?

Блин, много имеется фоток моего пребывания на линии Мажино, но все в обуви...
Хотя ездил я по ней на машине исключительно босиком.
В некоторые сооружения внутрь зайти было нельзя, сфотографировал их снаружи, вокруг некоторых ходил при этом босиком, приведу фото этих сооружений (хотя их тоже мало, все в Эльзасе), в память о защитниках линии Мажино.

Его супруга кстати тоже не чужда нашей темы 

Слава Богу, ляхи и прочие предпочли помочь Володимеру, а не Петру

Фото сделано во время Ясско-Кишиневской операции

Знаете, я до конца верил, что это наступление ВСУ на Донецк и Луганск было инсценировкой и спектаклем с целью найти повод для вторжения России.
Но теперь, видя сколько у них там накоплено сил и оружия, что даже несмотря на бои по всей огромной линии фронта всё еще хватает сил обстреливать Донецк и Горловку - уже не уверен, что это был российский спектакль.

В связи с нынешними событиями вспомнилась эта старя песня о Каховке:

Каховка, Каховка, родная винтовка,
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орёл и Каховка —
Этапы большого пути.

Гремела атака и пули звенели,
И ровно строчил пулемёт…
И девушка наша проходит в шинели,
Горящей Каховкой идёт.

Припев:
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы — мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!

Ты помнишь, товарищ, как вместе сражались,
Как нас обнимала гроза?
Тогда нам обоим сквозь дым улыбались
Её голубые глаза.

Так вспомним же юность свою боевую,
Так выпьем за наши дела,
За нашу страну, за Каховку родную,
Где девушка наша жила.

Припев:
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!

Стихи Михаила Светлова

Бронепоезд сейчас разве что в музее увидеть можно. Но вот поезда с бронетехникой, идущие в западном направлении, можно увидеть почти каждый день.

Мы ехали шагом, мы мчались в боях
И «Яблочко»—песню держали в зубах.
Ах, песенку эту доныне хранит
Трава молодая — степной малахит.

Но песню иную о дальней земле
Возил мой приятель с собою в седле.
Он пел, озирая Родные края:
«Гренада, Гренада, Гренада моя
Он песенку эту Твердил наизусть…
Откуда у хлопца Испанская грусть?

Ответь, Александровск, И Харьков, ответь:
Давно ль по-испански Вы начали петь?

Скажи мне, Украйна, Не в этой ли ржи
Тараса Шевченко Папаха лежит?
Откуда ж, приятель, Песня твоя:
«Гренада, Гренада, Гренада моя»?

Он медлит с ответом, Мечтатель-хохол:
— Братишка! Гренаду Я в книге нашел.
Красивое имя, высокая честь —
Гренадская волость В Испании есть!

Я хату покинул, Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде Крестьянам отдать.
Прощайте, родные! Прощайте, семья!
«Гренада, Гренада, Гренада моя!»

Мы мчались, мечтая постичь поскорей
Грамматику боя — язык батарей.
Восход поднимался и падал опять,
И лошадь устала степями скакать.

Но «Яблочко»-песню играл эскадрон
Смычками страданий на скрипках времен…
Где же, приятель, песня твоя:
«Гренада, Гренада, Гренада моя»?

Пробитое тело наземь сползло,
Товарищ впервые оставил седло.
Я видел: над трупом склонилась луна,
И мертвые губы шепнули: «Грена…»

Да. В дальнюю область, в заоблачный плес
Ушел мой приятель и песню унес.
С тех пор не слыхали родные края:
«Гренада, Гренада, Гренада моя!»

Отряд не заметил потери бойца
И «Яблочко»-песню допел до конца.
Лишь по небу тихо сползла погодя
На бархат заката слезинка дождя…

Новые песни сридумала жизнь…
Не надо, ребята, о песне тужить,
Не надо, не надо, не надо, друзья…
Гренада, Гренада, Гренада моя!

1926 г.
Стихи Михаила Светлова

Эти слова следует высечь в граните!

Чё за чушь? Ну да, Зеленский в Мюнхене сморозил чухню, дурак он. Ну какое к чертям ядерное оружие могло быть создано в Украине?
Вы напали на соседнее государство. Да, далеко не свободное и демократическое, как и Россия кстати. Но это нападение - ничем не спровоцированая абсолютная авантюра. И это говорит вам тот, кто всегда был и остается противником майдановского режима. 
Вы убили уже более тысячи мирных людей. И каждый день убиваете всё новых. Причем в русскоязычных Харькове, Мариуполе, Чернигове, Изюме. Полмиллиона жителей полностью русскоязычного Мариуполя две недели сидят в холодных подвалах без света, воды и связи.
Кто рад этому вашему нападению - так это наши националисты. Они теперь в шоколаде и в фаворе: мол мы всегда говорили, что русские враги украинцаам, и видите, как мы правы оказались. А те украинцы, которые считали русских братьями, ходят с поникшей головой. Видите, что вы наделали?
Даже не знаю, как теперь прокрутить назад этот фарш.

Русские сейчас обзывают фашистами украинцев, а украинцы - русских. Фашисты есть и там и там, особенно среди футбольных фанатов, но власть не фашисты. Ну какой фашист из еврея Зеленского? Ворюги, негодяи, дебилы - да, но не фашисты. Есть некоторые ущемления по языковому признаку, есть нарушения свободы слова, но это не фашизм и не повод бомбить наши города. И вообще, происходящее - это надругательство над памятью ветеранов ВОВ. Они тогда и в страшном сне не могли представить, что русские пойдут войной на украинцев. Ни в Харькове, ни в Мариуполе кстати нет ни улицы, ни памятника Бандере. Горожане не захотели - и нет, вот такой "фашизм". А если вам так уже допекают наши нацики - ну присылайте киллеров, мочите их точечно. Никто не возражает. Но зачем бомбить города, уничтожать жильё, убивать людей? Дети две недели в подвалах ночуют, под взрывы снарядов, без света и воды. Не стыдно?

Фарш назад уже не прокрутишь, и целым кусок мяса уже никогда не будет. Россия начала эту военную операцию не потому, что поддалась на очередную провокацию, которую для неё долго и тщательно готовили, и уж точно не потому, что решила показать всему миру, насколько она сильна. Были сосредоточены весьма значительные силы ВСУ для наступления на Донецк и Луганск. Был даже известен день начала боевых действий. Пришлось принять единственно правильное в данной ситуации решение. Даже если бы Россия не вмешалась вообще, то националисты на Донбассе всё равно устроили кровавую бойню, а обвинили во всём нас, потому что мы все эти годы помогали "сепаратистам".

Адольф никогда не носил фамилию Шикльгрубер. Его отец сменил фамилию на Гитлер до рождения сына. И он был чистокровным немцем. Единственным евреем там был семейный врач.

Отредактировано Sacratif V (2022-03-11 01:33:43)

В ЗЕМЛЕ УКРАИНСКОЙ
В земле украинской немало корней
и много, ох много в ней зерен!
В далекие веки привеялся к ней
и крепко привился мой корень.
Там Руфь с Авраамом пахали клочок
земли ненаглядной и нищей.
Была у них тачка, соха, и бычок,
и скрипка – духовною пищей!
Они эту скрипку с собой привезли
из дальней и мне неизвестной земли,
хотя и могла бы наврать я
(как делают многие братья)
и дать описанье Мадрида и Рима,
которых прошли они якобы мимо.
Наверно, прошли! Но так много земель
прошли эти двое скитальцев,
что если бы я их считала теперь –
где столько взяла бы я пальцев?

А Руфь с Авраамом купили тесак,
топорик, резец и рубанок,
и красной резьбою их сын Исаак
долбил сундуки для крестьянок,
пока не приехал из Винницы Швец
(парижской он мебели был продавец!)
и, красную видя работу,
издал он свистящую ноту,
полез в саквояж, извлекая журнальчик:
– Попробуй-ка сделать вот это, мой мальчик!
И ногтем обвел он, без лишней риторики,
предмет для гостиной времен «директорики», –
немало словечек коверкал мой прадед,
но это искусства его не изгадит!
Ведь многие мебели сделаны им –
да так, что учиться поехал он в Рим,
французских декоров отведал он тайны,
а в марте вернулся на землю Украйны.

А скрипочка, скрипка? Да где же она?
Играл на ней Берко и Пиня.
В хибаре, в кошмаре – во все времена
была у нас эта святыня!
Бывало, тиха украинская ночь,
а скрипка поет над рекою,
и мальчик, которому буду я дочь,
прижался к ней смуглой щекою...
Ах, вот она скрипочка! Мигом нашлась!
Такие тончайшие вещи
находятся там, где тончайшая связь
прошла сквозь беспамятства клещи,
прошла невредимо настолько тонка
и скрипочка эта, и эта щека,
и мальчика тонкое плечико...
(Однажды ему не смогу я помочь!
И будет тиха украинская ночь...
И он улетит с этой скрипочкой прочь,
щекою прижав ее к плечику,
как подобает кузнечику.)
Ах, вот она скрипочка! Вот же она!
Играл на ней Берко и Пиня.
Тончайшей струною их вечного сна
привязана я к Украине.

/ Юнна Мориц