Хорошо. Итак, продолжим историю Дианы. Другой рабочий день. Командировка в Серпухов.

Тёплый апрельский рассвет пробирался в Южное Бутово медленно, будто нехотя, разливаясь приглушённым янтарным светом по фасадам новостроек. Легкая дымка всё ещё держалась над крышами, будто утро не решалось окончательно вступить в свои права. Сквозь открытую створку стеклопакета медленно струился воздух — чуть влажный, с примесью запаха свежего асфальта, нагревающегося после ночного дождя. Внутри квартиры царила тишина, нарушаемая лишь мягким звоном керамики и ритмичными гудками машин далеко внизу.
Диана стояла на лоджии. Босиком. Её ноги, привыкшие к ритму города, сейчас ощущали прохладу бетонного пола, и это придавало моменту особую телесную остроту. На ней был свободный домашний комплект — хлопковая светлая майка, чуть приспущенная на одно плечо, и мягкие шорты с небрежно затянутым поясом. Волосы — чуть влажные после душа — струились по спине и плечам, цепляясь за ткань, электризуясь от утреннего воздуха.
Правая рука держала большую белую кружку — кофе с корицей. Чёрный, крепкий, без сахара. Она пила медленно, смакуя горечь и тепло, впуская их внутрь — как броню перед предстоящим днём. Левая рука прижимала к уху мобильный, и голос её звучал тихо, почти шёпотом, но уверенно.

— Слушай, по Серпухову всё уточнила. Нас пятеро. Я, Витя, Антон, Лена и Макс. Заеду за всеми к офису. Выехать надо не позднее девяти, — она сделала паузу, переводя взгляд с неба на горизонт — в сторону, где улицы начинали заполняться людьми. — Да, по инсталляции — только предварительный осмотр. Фото сделает наш фотограф, пусть Берг возьмёт штатив. Дизайнеру нужны только общие планы. Без фанатизма.
На другом конце провода кто-то что-то уточнял, шептал сквозь сон и недопитый утренний чай, но Диана уже была внутри процесса — спокойная, собранная. Она смотрела на далёкие ряды домов, будто в каждом окне могла разглядеть движение, предвкушение, какой-то свой уникальный утренний ритуал.
— …Да, я дома. Скоро выезжаю. Всё, не опаздывай. Встретимся у входа.
Она отключила звонок и на мгновение замерла. Кружка в её руках почти опустела, но тепло от неё ещё хранилось в пальцах. В эту минуту Диана казалась почти статуей — застыла в утреннем солнце, словно выточенная из медного света. Потом она сделала один шаг назад, на прохладную плитку комнаты, захлопнула створку и исчезла — как исчезает вдохновение, если его не схватить за мгновение.
День начинался.
 
Подземная парковка была прохладной и пустой. Свет тусклых ламп рябил на мокром бетоне. Каждый шаг Дианы отдавался глухим эхом, будто пространство дышало вместе с ней. Босые ступни легко скользили по гладкой поверхности, ощущая шероховатости пола, мелкие камушки и остатки вечерней пыли. Воздух здесь был тяжелее, с металлическим привкусом, и в этой плотной тишине она чувствовала себя как в театральной кулисе перед выходом на сцену.
Её белая Daewoo Nexia стояла чуть в стороне, среди других машин — аскетичная, ничем не выделяющаяся, но по-своему уютная. Она подошла, на секунду остановилась, задержала взгляд на своём отражении в водительском стекле. Волосы немного растрёпаны, на щеке свет от лампы. Ей показалось, будто это был кто-то другой — кто-то, кто сейчас возьмёт на себя день с его маршрутами, встречами, решениями.

Открыла дверь, плавно опустилась в салон. Всё ещё утро, но в глазах уже собранность, как у дирижёра перед первым аккордом.
Двигатель завёлся с лёгким урчанием. Машина отозвалась, как верный пёс. Она выехала, плавно — как будто не спешила, но точно знала, куда.

По пути вверх, сквозь витки пандуса, она пробежалась мыслями по маршруту. Её голос по утру уже звучал в телефоне — согласовывала поездку с коллегами, уточняла время, сверяла адрес музея в Серпухове. Всё было на своих местах, но всегда оставалась непредсказуемая переменная — настроение команды. Им ехать вместе, работать, обсуждать, фотографировать, импровизировать.
Уже на поверхности, когда город снова окружил её привычной какофонией утреннего движения, она почувствовала лёгкий прилив — как удар кофеина, но без напитка. Это и был её драйв.

У офиса стояли. Узнала их издалека. Лена уже нервно проверяла мессенджер. Витя держал кофе и что-то пересматривал в планшете. Антон, как всегда, делал вид, что не волнуется. Макс выглядел слегка сонным, но собранным.
Она остановилась, опустила стекло.
— Ну что, поехали? — голос прозвучал мягко, но с тем тоном, который не терпит долгих обсуждений.
— Поехали, Ди, — отозвался Витя, уже открывая дверь.
Шорохи, лёгкий шум голосов, ремни, хлопки дверей. Салон наполнился людьми, и с ними — нервной, живой энергией. Всё, как она и предсказывала.
Когда Nexia вырулила на дорогу, в зеркало заднего вида Диана увидела их лица — напряжённые, занятые мыслями, но в чём-то доверяющие ей. Она улыбнулась уголком губ. Всё только начиналось.

Дорога заняла чуть больше двух часов, но пролетела незаметно. Машина мягко глотала километры, и в салоне стояла почти медитативная тишина, прерываемая лишь короткими обсуждениями маршрута, кофе-брейка или рабочими комментариями к проекту. Диана вела уверенно, как всегда, а пассажиры по очереди просыпались, смотрели в окно, возвращались в телефоны и мысли.
Серпухов встретил их ясным светом позднего утра. Весна здесь чувствовалась острее — тёплый воздух, зелень, старинные здания, будто вынырнувшие из страниц учебника по истории. Навигатор скомандовал: «Поверните направо», и через пару минут белая Nexia мягко притормозила у скромного, но ухоженного здания музея.
Вывеска гласила: «Музей Средневекового Наследия». Каменный фасад с арочным входом, деревянная дверь с коваными петлями, вывешенное расписание и стилизованные флажки — всё говорило о попытке не просто рассказать о времени, но и воссоздать его.

На ступенях их уже ждали. Вышел человек в простой холщовой рубахе, кожаном поясе и мягких сапогах. Коротко стриженный, с серьёзным, почти монашеским лицом.
— Добро пожаловать. Я — Иван, экскурсовод и хранитель экспозиции. Рад вас видеть, — он поклонился чуть преувеличенно, с актёрской интонацией.
Коллеги, переглянувшись, кивнули — вступили в игру. Диана первой вышла из машины, ступая босыми ногами по каменным плитам двора. Иван бросил взгляд вниз, слегка приподнял брови, но ничего не сказал. Лишь улыбнулся одними глазами. Это было начало.

— Пройдемте, — сказал он, распахивая тяжёлую дверь.
Внутри пахло деревом, камнем и чем-то ещё — пряностями, возможно, или сухими травами. Свет был приглушён, почти ламповый, как в трактире или старинной библиотеке. Их встречал музей, не как место, а как персонаж — с характером, паузами и собственным темпом.
Они прошли в главный зал. Их фотограф, Стас, сразу принялся за работу — ловил ракурсы, подстраивался под свет. Дизайнер Маша то и дело сверялась с планшетом, где были схемы будущей инсталляции. Остальные — архитекторы, техники, арт-директор — шли следом, задавая вопросы, делая пометки, комментируя найденные идеи.
Иван вел неспешно, с уважением к каждому предмету. Он не читал текст, он жил в этой истории. Рассказывал о железных замках, свечах, подсвечниках, элементах допросных залов, символике на стенах. Он останавливался у витрин, говорил тихо, почти заговорчески.
— Здесь мы делаем акцент на живой реконструкции. В залах можно не только смотреть, но и пробовать. Всё безопасно, но эффект... эффект вас удивит.
Диана шла чуть впереди остальных, задерживалась у старых окон, мягко касалась камня, впитывала атмосферу. Она знала: именно она сегодня станет той, кто прочувствует это место — телом, жестом, взглядом. Пока — только предчувствие.
Экскурсия продолжалась. Зал сменял зал. Эхо шагов, шелест бумаги, щелчки камеры. И всё ближе — просторная дверь, украшенная резьбой и железной символикой. За ней — экспозиция «Юстиция и допрос». Сердце Дианы едва заметно дрогнуло. Коллеги оживились. В глазах — искорка. Все чувствовали: сейчас начнётся нечто более личное.

Листаем тему "Обутые, когда надо быть босиком" и исправляем тамошний контент:

То есть они там в принципе всё это время балду пинали? А какой смысл Астре был их держать? Да она бы тоже могла бы делиться новостями со своими жрицами.

Усатый вождь народов вам за образец. Он легко отказывался от разных догм, когда бывало надо, и религию перестал гнобить, когда понял, что от неё есть польза.

Может, конечно. Только с чего бы Астре активизироваться, если ее сие вполне устраивает? Раз активизировалась, значит почему-то перестало устраивать. Я уже писал, что Астра могла просечь тренд в сторону эмансипации женщин и воспользоваться таким делом, приписав заслугу себе и подняв собственную популярность.

Порфирий Иванов тоже много лет провел по тюрьмам и дуркам, но таки основал культ имени себя. Не был бы реальным психом, так и не смог бы. И зимой в трусах бегать тоже бы не смог.
Но от Лианы в теплом климате Ампериллы таких подвигов и не потребуется. Против властей гнать ей тоже как бы не надо, ведь власти поняли, что эмансипацию женщин не остановить и возглавили сей процесс.

Отредактировано serg (Вчера 18:13:22)

Кубинский ром, слыхал, бывает и покрепче чем Рашн Водка, в жару на пляже бухать самое то. На последней картинке даже бутылка задымилась. Или из неё лезет старик Хоттабыч?

Может и стоило бы что-то перенести, только куда вы такое определите, есть есть сразу и много соответствующих тем?

Девушки босые, светловолосые, в очках, шляпах, маленьких черных платьях и на качелях.

И даже если маленько облегчить задачу.